– Я?
М-да. Здесь такого идиоматического выражения не было. Лиля покачала головой.
– Извини. Так почему ты раньше ничего не сказал?
– Я был уверен, что сам справлюсь.
– Ага, либо я помру, либо падишах, либо ишак. А там разбирайся, кто из нас лучше знал богословие, – проворчала Лиля.
– Это какие-то ханганские предания?
– Почти, почти…
Лиля подумала, что в этом мире еще не было Ходжи Насреддина. Надо бы о нем рассказать. Обязательно надо. А пока…
– Я правильно понимаю, что отплытие должно состояться со дня на день?
– Мой корабль готов. И корабли Эрика тоже.
Лиля скрипнула зубами.
Мужчины, они в любом мире такие… мужчины! И понимаешь, что берут они на себя все заботы искренне, и никто не думает тебя унижать, что здесь это нормально, что мужчина – плечо и стена, опора и защита… бесит!
Когда ты слышишь: «дорогая, посиди в уголке, я сейчас убью дракона, спасу королевство и притащу сокровища, а ты пока повышивай розочки…». Так и убила бы.
Пяльцами. С особым цинизмом.
Лиля фыркнула, представив эту картину – она, на стремянке (иначе не дотянется), с пяльцами в руках, рядом Лейф, и почему-то не убивается, а придерживает даму и уговаривает быть осторожнее, ведь упадет… стремянку сломает…
– Я сегодня поговорю с мужем и будем решать. В любом случае, ты дал мне клятву, и один на Вирму не поедешь! Я сама поеду, если понадобится. Был у вас круг? Будет квадрат.
Лейф фыркнул в ответ, безоговорочно доверяя «грозной» графине Иртон. Ага, эта приедет и оквадратит. Или еще что сделает… в любом случае, спокойной жизни на Вирме уже не будет. Это точно.
Ингрид посмотрела на Лилиан с надеждой.
– У нас может что-то получиться?
– Это сложный вопрос, – честно призналась Лилиан. – С одной стороны, вы вирмане и на вас распространяются законы Вирмы. С другой стороны, вирмане становятся своими в Ативерне. Можно поговорить с королем, можно придумать что-то полезное для вирман, можно сказать о клятве верности и нашем договоре. И можешь мне поверить, в беде я вас не оставлю.
Ингрид поверила.
Первой разговор за ужином начала Лилиан.
Компания за столом собралась небольшая, но вполне теплая. Джерисон, граф Иртон, во главе стола, Лилиан напротив. Миранда сегодня решила сесть рядом с отцом.
Лилиан переговаривалась с Тахиром дин Дашшаром, который рассказывал о состоянии здоровья его величества, Джеймс, барон Донтер перемигивался с Мирандой, Эрик налегал на тушеное мясо.
Первой, впрочем, начала разговор Лилиан.
– Эрик, расскажи мне про свой клан?
Эрик помрачнел. Тема была болезненная и неприятная.
– Я – Хардринг. Эрик Торвсон Хардринг. Просто не люблю об этом говорить.
Лиле это ровным счетом ни о чем не говорило, зато встрепенулся Джерисон.
– Тот самый? Клан Хардринг?
Эрик кивнул. И ткнул вилкой в кусок тушеного мяса так, словно оно было во всем виновато. Только зубец печально погнулся, звякнув о тарелку. Вот где порадуешься, что не выставила на стол стеклянных тарелок! Сейчас бы только осколки полетели во все стороны.
– Мне объяснения положены? – воззвала Лилиан.
Джерисон послал жене улыбку.
– Дорогая, клан Хардринг – один из самых сильных и многочисленных на Вирме. Чаще всего глава клана Хардринг бывает и главой Круга.
– Влияние, – пробормотала Лилиан. – Это хорошо. Эрик, ты знаешь о ситуации с Лейфом?
– Знаю, – кивнул Эрик. – Эрквиги и Торсвеги…
– А о том, что глава клана Торсвег собирается потребовать голову Лейфа у Круга?
Эрик напрягся. Ощутимо.
– Вот даже как? Со мной Лейф еще не говорил.
– Тогда давай я вкратце изложу, что он мне рассказал.
Краткое изложение затянулось минут на двадцать. Потом Эрик подвел итог.
– Паршиво, ваше сиятельство.
– Расклад обрисуешь?
Эрик давно уже привык к манерам графини, и не стеснялся.
– На Вирме двенадцать крупных кланов, около пятидесяти мелких, перечислять сейчас всех не буду. Мой – один из самых сильных, может, даже самый сильный, но я в своем роду хоть и не изгой, но…
– Паршивая овца? Черненькая среди беленьких? Вроде бы и то, да не совсем? – подсказала Лиля.
Эрик кивнул.
– Да, что-то такое.
– Но люди с тобой пришли? Нам на выручку? – Джес прищурился. Эрик развел руками.
– Моя паршивость не отменяет удачи. А Круг понимает, что Вирме нужна и суша. Не только море… Бывают года, когда приходится убивать новорожденных – мы не в силах их прокормить.
Джес потер рукой подбородок.
– Его величеству Вирма тоже выгодна. Я уверен, что мы договоримся, но Лейф – человек моей жены. И неподвластен суду Круга.
Эрик развел руками.
– Вирмане должны знать об этом.
– Мы можем отправить посольство.
Эрик сморщил нос. Нахватался от Миранды ужимок.
– Ваше сиятельство, это неправильно. Лейф – Эрквиг, и за себя может ответить сам. Он ведет корабль, он капитан, за ним пошли люди. Если кто-то другой будет говорить за него, это позор.
Джес понял и кивнул. Да, эпоха адвокатов тут не скоро наступит.
Либо отвечай за свои поступки, либо беги, но за чужую спину не спрячешься.
– А если добавить к нему посольство, мирные переговоры, и мягонько намекнуть, что Лейф оказал короне важную услугу?
– Это будет намного лучше, но Лейф все равно должен появиться на Вирме и говорить в свою защиту. И согласен, хорошо бы еще посла Ативерны. Человека, который будет говорить в его защиту.
– Я поеду, – Лилиан положила руки на стол. Джес едва не взвился на полметра вверх от возмущения, но следующие слова супруги его словно ледяной водой окатили. – Лейф – мой человек. Если бы не он, я не пережила бы той зимы в Иртоне. Он мне не раз жизнь спасал, я отдаю долг.
Джерисон почувствовал себя… некомфортно. Жена не напоминала, не обвиняла, но благодаря кому вирманам пришлось спасать Лилиан?
Сам виноват, сам ушами прохлопал что можно и что нельзя!
Эрик кашлянул.
– Ваше сиятельство, это… неправильно.
– Почему?
– Потому что вы – женщина.
Лилиан тряхнула головой так, что роскошная коса метнулась по полу, блеснула золотом в свете свечей.
– Я в курсе! И что?
– Мы уважаем силу. И возможность отстоять свои слова мечом. Вы не сможете этого сделать…
