Как интересно!
Из толпы, никем не замеченный, злобными глазами смотрел на беседу Эльг Торсвег.
Перед принцем хвостом крутишь, сучка? Погоди, ты у меня еще не так заскулишь!
Некому было оглядываться по сторонам. Влюбленные все невнимательны, это и благословение Флейны, это и проклятие Холоша. Открывая свое сердце, теряешь возможность читать в чужих.
Праздник продолжался.
Ативерна, Лим.
По размерам Лим не уступал даже Лавери. По роскоши… пожалуй, тоже.
Жизнь кипела и била ключом. Построенный рядом с рекой город стал городом ярмарок. И не только.
Лавки, лавки и снова лавки, а к ним еще и постоялые дворы.
В Лиме ничего не производили, жили, перекупая и перепродавая товар, и неплохо наживались на приезжих. Цены были вполне себе столичные.
К примеру, мешок репы стоит около трех медяшек. Везде, кроме Лима. Здесь – шесть. Ведро яблок – медяшку. Здесь – две или три, как найдешь. Цены кусаются, и это мягко сказано.
Но разве можно не сходить на ярмарку?
Посольство заняло постоялый двор с говорящим названием «Посольский», и Джерисон Иртон решил, что переправляться они будут только через три дня.
Отоспаться, отдохнуть, погулять по ярмарке, а потом уж можно и в путь.
Лиля предложила мастеру Шмульцу остаться в Лиме, но эввир ответил решительным отказом.
Только Уэльстер, только Кардин. Там свои, родные, там можно будет устроиться. А Лим… тяжко в его возрасте, после всех потрясений, на пустом месте в землю корнями врастать. Опять же и дочке в Уэльстере будет спокойнее.
Хотя Рута и так радовалась, что не забеременела. Есть Альдонай на небе и Мальдоная на земле. Ребенка у нее от насильника и подонка не будет, и то хорошо.
За постой пришлось отдать такую сумму золотом, что Лиля присвистнула. Но не ее ж деньги, королевские! Зато хозяин сделался любезен и предупредителен.
Ладно. Сегодня отдохнем, искупаемся, поваляемся, а завтра можно и на ярмарку.
– Лиля, это тебе.
– Что это? – искренне удивилась Лилиан, глядя на опустившийся перед ней мешочек с монетами.
– На расходы, – так же удивленно отозвался Джерисон.
– У меня вроде есть…
Лиля даже рот открыла от удивления. Не было в ее семье такого, вот совершенно не было. Мать с отцом получали зарплату, складывали деньги в шкатулку и спокойно брали оттуда сколько надо. Разве что записывали потом на что. Ну и большие покупки обсуждались.
Джерисон потер лоб.
До него начало доходить, что жена и сама неплохо зарабатывает, и денег у нее хватает, и просто – она не привыкла к таким поступкам, это ведь у него первый раз. Но не выставлять же себя дураком теперь?
– Я знаю. Но денег много не бывает.
Лиля кивнула.
– Это – да. Что-то купить специально?
– Нет. Просто так, ты ведь с утра на ярмарку?
– Да, хотелось бы. А ты? Разве мы не вместе пойдем?
Огорчение в голосе супруги мигом развеяло досаду Джерисона. Не сообразил, но ведь исправился?
– Я с утра пойду договариваться о пароме.
– Пароме?
– Да. Лимайера – граница между Уэльстером и Ативерной. Переправиться можно паромом, так-то и лодкой, но нас много. На той стороне пройдем таможню, заплатим сборы-пошлины, и поедем к Гардвейгу.
Лиля кивнула.
– А может, потом?
– Солнышко, о пароме надо договариваться заранее. Дня за два, за три, иначе еще дольше здесь прождем.
Лиля вздохнула.
– Вечно у вас, мужчин, ваши государственные дела, заботы…
И так у нее это мило получилось, что Джерисон не удержался. Поцеловал супругу в шею, потом в плечико, потом спустился еще ниже…
Государственные дела подождут. И вообще, его величество приказал привезти ему следующего графа Иртон, а приказы его величества выполнять надо. Вот!
Утро началось душевно.
Его сиятельство граф Иртон был крепко вылизан здоровущим собачьим языком. Оттого и проснулся.
С другой стороны кровати так же отплевывалась Лиля. Нанук хозяйку не доверил никому, а вот Джерисону досталась Ляля.
Миранда, которая и устроила все это безобразие, наблюдала с порога.
– Пап, мам, а мы идем на ярмарку?
Джес поглядел в окно. Там как раз занимался рассвет.
Грррр!
И одним тигриными прыжком метнулся через полкомнаты. Сгреб родимое детище, утащил на кровать и принялся безжалостно щекотать. А нечего будить родителей спозаранку!
– Мама! – завизжала Миранда.
Лиля бросилась отстаивать ребенка, Джес отбивался… хорошо хоть спал в пижаме. Кстати – тоже идея супруги, а то в ночной рубахе как-то неудобно. Задирается, и вообще…
А тут штаны на завязках, нечто вроде коротенькой, едва доходящей до бедра рубахи – и намного лучше. И из кровати вылезти не стыдно.
Вообще, его сиятельство предпочитал спать голым, но это один на один с супругой. А когда в вашей кровати может оказаться куча разного зверья… знаете, страшновато во сне голым тылом к вирманской сторожевой поворачиваться. Или голым передом. Мало ли что ей приснится? Колбаса, к примеру? Щелкнет так зубами ненароком…
Примерно через час семейство Иртон вышло из своих покоев скромной такой процессией.
Джерисон. У него на шее – Миранда. За ними Лиля с двумя вирманскими сторожевыми на поводках. Изящных таких, кожаных, но чисто номинальных. А и ладно, собаки умные.
На хорошего человека отродясь не кинутся, а всяким гадам и поделом.
Завтрак.
Овсянки нет, вот беда. Лиля съела сваренное всмятку яйцо, добавила сыра и решила, что с нее хватит. Миранда и Джерисон лопали за обе щеки. Собаки разгрызали кости под столом.
– Граф Ройвель обещал сопроводить вас на ярмарку. И я еще нескольких людей приставлю.
– Герои, – убежденно кивнула Лиля. – Ходить по ярмарке с такой кучей женщин?
– Только с вами четырьмя, – погрозил пальцем Джес. – Три графини и виконтесса. У молодежи свои интересы, своя компания и своя охрана.
Лиля кивнула.
Ну да, сама бы могла догадаться. Что легче пасти – все стадо или группу в три-четыре овцы? Разбить коллектив, и пусть ходят небольшими группами.
– Мири, что ты хочешь купить?
Миранда пожала плечами.
Она пока не знала. Но хотела.
– Может, здесь найдутся книги?
Лиля с гордостью поглядела на ребенка. Ее школа!
