Получится ли?
А, уж точно не повредит.
Глава 7.
Суд богов и воля людей
Вирма. Земли клана Хардринг.
Анжелина смотрела на собравшийся Круг.
Это молитва вершится главами в одиночестве, а вот суд – при всех. Чтобы никто не смел сказать о несправедливости. Или наоборот – высказался, если увидит непотребство.
Выглядело это очень просто.
Ясное небо, круг из двенадцати камней, в кругу горят два костра, между ними место для подсудимого. Или для тех, кто взыщет справедливости.
Брошены в кругу и рябиновые ветви с ягодами – священное дерево. По преданиям – на нем капли крови Олайва, когда ранил его злокозненный Холош…
Для ативернцев исключения не сделали. Разве что за кругом отгородили место, чтобы удобно было ждать приговора.
И первым в круг вышел Эльг Торсвег.
– Я обвиняю!
Круг из двенадцати вирман смотрел спокойно. Не он первый, не он последний…
– Слушаем твое слово, – отозвался ритуальной фразой Олав.
– Я, Эльг Сноррисон Торсвег, глава клана Торсвег, обвиняю Лейфа Эрквига в том, что он убил моего брата и моих племянников. Я обвиняю его в похищении моей племянницы! Он подкрался, как тать, в ночи, увез Ингрид, убил ее брата, убил моего брата, который пытался вернуть дочь… Я требую крови!
Вирмане вообще не любили разводить церемоний. Обвинение должно быть коротким и четким. А многословие богам не угодно. Ни к чему.
Людей ты запутать можешь, но Боги видят. И боги – карают. Своего ты добьешься, но потом заплатишь за это втрое. Кровью и жизнями заплатишь, так уж повелось. С богами не торгуются, это тебе не ярмарка.
Олав кивнул.
– Это все твои слова?
– Да.
– Тогда выслушаем вторую сторону. Я призываю в круг Лейфа Эриксона Эрквига!
Лейф сделал шаг вперед. Один, второй…
В бою – не тяжко. А вот здесь, под взглядами богов…
– Я, Лейф Эриксон Эрквиг, призываю богов в свидетели своей невиновности.
Бран Гардрен сделал жест кистью.
– Ты не убивал?
– Убивал.
– Тогда расскажи, как было дело.
Лейф вздохнул. Слова – как каменные глыбы, тяжелые, давящие.
– Это была ночь Флейны. Ингрид и я полюбили друг друга, и она стала моей женой.
Вирмане запереглядывались, послышался одобрительный шепоток. Ночи Флейны свели не одну семью. Бывает такое…
– Нас соединил огонь, но попросить благословения у ее родителей и повиниться, я не успел. Ночью на борт моего корабля проник брат Ингрид. Я не знал, что это – он. Что она была Торсвег. Я просто убил человека, пришедшего с мечом и огнем, и приказал уходить. Когда Торсвег хотел остановить нас, я сказал, что Ингрид стала моей женой. Первая стрела полетела в нее. Тогда я убил всех.
Лейф не оправдывался. К чему?
Так было, боги видели.
Бран Гардрен хмыкнул, но сказать ничего не успел – Олав опередил.
– Торсвег стрелял в свою дочь?
– Кто угодно из моей команды подтвердит это.
– Да твоя команда что угодно подтвердит! – выкрикнул Эльг. – А где моя племянница? Пусть она скажет!
Лейф посмотрел тяжелым взглядом.
– Ингрид в тягости. Я не повезу ее сюда. Она моя жена по закону, и носит моего ребенка. Я готов заплатить виру.
– Кровью! – рявкнул Торсвег.
Бран поднял руку.
– Погоди, Эльг. Тут надо разобраться. Скажи мне, осталась ли у твоего брата вдова?
Эльг замялся, но…
– Она умерла.
«Грибы есть не хотела» – почему-то вспомнилась Анжелине присказка Лилиан Иртон.
– Племянники?
– Моему племяннику еще десяти нет! Он сейчас дома!
– Кто ходил с твоим братом на корабле?
Бран вцепился клещами.
Эльг покачал головой.
– Никто не выжил.
– Неправда!!!
Если бы Торсвега по голове ударили колотушкой, эффект был бы меньше.
Но…
В круг, бестрепетно переступив вычерченную рунную линию, вошла женщина. Пожилая, седая, старуха уже… погрозила Эльгу кулаком.
Из-под черного платка выбивались пряди седых волос, глаза горели злостью.
– Лжешь, Торсвег! Я призываю богов в свидетели!
Олав откашлялся, скрывая замешательство.
– Ты…
– Сигрид Эрдсон Аррейв! И мой сын был на корабле Торсвега! Мой Карс!
Эльг развел руками.
Старуха топнула ногой.
– Не прячь глаза, Торсвег! Карса больше нет, но его слова живы! Он все рассказал мне! Когда Эрквиг потопил корабль, Карс уцелел чудом. Израненный, обожженный, он добрался до берега. Он умирал!
– Я знаю, – буркнул Эльг. – я был у тебя.
– Да, ты принес мазь и принес денег, но сыну они не помогли. Я не могу промолчать, потому что Карс умер с этим грехом. Он сказал, что Торсвег отправлял в ту ночь сына с несколькими людьми на корабль Эрквига. Чтобы сжечь его дотла. Карс не пошел, он был в дозоре. А мог бы и он быть там… Потому-то девчонка и смогла улизнуть из дома – не до нее было. А когда Торсвег понял, что сын не вернется, когда ему донесли, что Эрквиг снимается с якоря – он обезумел от ярости. И пошел вслед за ним. Не за дочерью, он и не знал тогда, что произошло. Он шел мстить за сына, которого сам послал на смерть!
Вирмане одобрительно зашумели.
Корабль…
Что такое корабль для вирманина? Это жизнь.
Сжечь корабль, как ударить в сердце. Такого не прощают, никогда. Лейф был в своем праве убить тех, кто решился…
– Так ли было на корабле, как говорит Эрквиг? – Олав уверенно задавал вопросы.
– Да. Эрквиг закричал, что с ним Ингрид. И девчонка крикнула, что она жена и счастлива. Торсвег обезумел от ярости, и… Эрквиг сказал правду, – опустила плечи старуха. – Торсвег сам послал на смерть сына, сам хотел убить дочь… Карс умер тоже. Умер потому, что пошел против богов.
Наградой ей стал одобрительный ропот. Флейна хоть и не Холош, но тут еще не знаешь, что хуже. Бывали случаи…
Если уж она соединила, то не человеку и разлучать.
Женщина опустила плечи. Стояла, ссутулившись, и по щекам ее текли слезы.
И Анжелина не выдержала. Сделала шаг вперед, другой, обняла ее за плечи…
– Пойдемте? Пойдемте, Сигрид. Вы все сказали, ваш сын был воином и погиб как воин…
