— Да? — расправляю на коленях юбку. — А мне показалось, вы сегодня добрый.
Смешок за спиной говорит мне о том, что я, кажется, опять перегнула чертову палку.
Романов молчит, и его молчание кажется мне зловещим. Понимаю, что не ошиблась, когда смотрю в его лицо. Оно одно сплошное предупреждение, но как тогда, в его кабинете, я просто вижу его таким, какой он есть! Я вижу мужчину… от которого у меня мозги набекрень…
— Пятерки будет достаточно…
Мой голос похож на писк.
Романов вытягивает губы, изображая глубокую задумчивость.
Молчу, прикусив язык.
Тишина вокруг давит со всех сторон.
Встав из-за стола, мой преподаватель подходит к доске и рисует на ней формулу неизвестного мне белка. Положив на место мел, отряхивает руки и с безмятежным видом возвращается на свое место.
Пригласительно махнув рукой, говорит:
— Расставишь связи, получишь пятерку.
И все?
Так просто?
Хмурюсь, подходя к доске.
Обернувшись, вижу, как он неторопливо листает мою зачетку, пока мое место занимает одногруппница.
Взяв мел, рассматриваю структуру формулы и пытаюсь подступиться к ней самым классическим образом, но уже после третьей попытки понимаю, что это не тот случай. А через тридцать чертовых минут я понимаю, что это… полнейшая непонятная фигня! Через час я понимаю, что уже половина моей группы отправилась по домам! И что Александр, чтоб он провалился, Романов задал мне самую настоящую чертову головоломку!
Глава 20. Люба
Тихое бубнение одногруппника где-то за моей спиной неимоверно раздражает. Как и хлопки входной двери, которые сбивают мои похожие на винегрет мысли.
Последние двадцать минут просто пробую все варианты подряд. Все, которые знаю или помню. Но это работа ради работы. Я уже не сомневаюсь в том, что ни одно из этих решений не подойдет. С этим уравнением что-то не так, а что, я уже не в состоянии понять. Это белок, но какой-то… авторский! Даже загуглить его я бы не смогла, потому что нельзя загуглить непонятно что.
Мне пора сдаваться.
Это самый изматывающий экзамен в моей жизни, а ведь я даже по билету не отвечала.
От мела чешется нос. Я в мелу по самые локти. И мне нужно на воздух!
— Как дела?
Моих плеч и спины касается магнитное поле другого человека.
Пробирается под одежду и согревает кожу, покрывая ее мурашками. Он не касается меня нигде, но от этого я чувствую его еще острее.
Несмотря на то, что я готова его убить, я наслаждаюсь его присутствием где-то поблизости. Постоянно прислушиваюсь к тому, во что он превратил этот экзамен. Им там чертовски весело! Всем. А меня просто вытолкали на задворки, где я уже два с половиной часа ковыряюсь в мелу.
— Если вы хотели попить моей крови, то вам удалось, — рычу так тихо, чтобы слышал только Романов.
Проигнорировав мои слова, протягивает из-за моей спины руку и берет губку.
— Ты подстрелила фламинго?
— Что?.. — пытаюсь вникнуть в суть его вопроса, а когда до меня доходит, борюсь с желанием повернуть голову и заглянуть в его лицо.
В моих ушах бело-розовые серьги-перья, и он… он что… флиртует?!
От волнения застываю.
Уставившись на доску, слежу за его рукой, которая стирает все выстроенные мной связи, кроме одной.
— Но это же… — не выдерживаю я. — Бессмыслица!
— А если я скажу, что нет?
Сделав глубокий вдох, прикладываю к вискам пальцы.
Бросив на место губку, отходит, оставляя меня один на один с задачей, которая мне не по плечу, даже несмотря на его подсказку.
— Следующая подгруппа в два часа, — слышу игривый голос Алёны. —
Останешься?
— Я пас, — отвечает ей Романов.
— Жаль.
Кривлю губы, обернувшись.
Мой одногруппник пакует свои вещи в занудный кожаный портфель, и кроме него, двух наших преподавателей и меня в аудитории больше никого нет.
Отлично!
Меня снедает желание высказать нашему гостю все, что я о нем думаю.
Что его бывшая кафедра — просто рассадник предвзятости, потому что сегодня он демонстративно меня потроллил.
Алёна собирает со стола билеты и все свое барахло. Посмотрев на меня и поправив очки, переводит глаза на вымотавшую меня формулу, и я вижу, как по ее лицу пробегает тень легкого недоумения.
В душу закрадывается подозрение.
Снова смотрю на доску, пытаясь понять что такого она здесь увидела.
После всех моих мытарств это больше похоже на нечитаемую белиберду.
— Сам закончишь, или мне? — слышу ее голос за спиной.
— Сам.
По животу проносится ветерок, от осознания, что с минуты на минуту мы останемся здесь вдвоем.
Протянув руку, перечеркиваю формулу двумя жирными линиями и бросаю мел на полку.
Хватит с меня.
Отряхиваю руки и свою клетчатую юбку с особой тщательностью, чтобы дождаться, пока в очередной раз хлопнет дверь.
Я чувствую себя так, будто побывала в драке: из пучка выбились волосы, на щеках горят красные пятна.
Он перевернул мой день с ног на голову не прикладывая никаких усилий, а сам… спокойно заполняет мою зачетку, рассевшись на стуле. Захлопнув ее, двигает книжку на край стола и встает, разминая рукой шею.
Напряженно проследив за движениями его гибкого подтянутого тела, кошусь на зачетку, понятия не имея, что он там написал!
— Что это такое? — спрашиваю тихо, ткнув подбородком на доску.
— Белок, — надевает он куртку, очевидно закончив здесь все свои дела.
— Из другой галактики? — схватив зачетку, проношусь мимо.
— Из нашей.
Дернув со стола свою сумку, оборачиваюсь:
— Это кем-то доказано?
Засунув руки в карманы куртки, Романов смотрит на меня, раскачиваясь на пятках.
— Мной.
Роняю челюсть, хлопая глазами. Бегаю ими по его невозмутимому лицу, пытаясь хоть приблизительно вспомнить, чему была посвящена его диссертация, но я никогда не интересовалась.
Он подсунул мне свой “авторский” белок! И я была права — это настоящая головоломка!
— Ты… — вырывается из меня.
Ровные густые брови ползут вверх.
Прикусываю язык.
— Я? — подталкивает он, склонив набок голову.
— Вы издеваетесь? — выдавливаю.
