Повалявшись в теплой ванной, восстанавливаю кровообращение в своих отмерзших конечностях, и решаю все же отправиться в “Тик-Так”. Я не хочу прятаться от придурка Касьянова, как какая-то мышь, хотя именно так я себя и ощущаю, особенно когда смотрю на свое отражение.
Чтобы придать уверенности своему необдуманному поступку, накручиваю волосы на бигуди и надеваю любимое платье с пышной тюлевой юбкой.
В такси я терзаюсь сомнениями, водя пальцем по дисплею телефона.
Стукнувшись головой о сиденье, напоминаю себе о том, что по грубой и неотесанной логике моего брата, мужчины не любят, когда им захламляют мозги… наверное, это касается и сообщений в стиле “ты получил мое дурацкое послание на своем лобовом стекле?”.
Боже. Ни за что.
Несмотря на то, что уже пятое января, в “Тик-Так” все еще Новый год.
Найдя своих одногруппников, забираюсь в самый угол большого деревянного стола и, прижав к груди свою сумку-ракушку, думаю о том, что молва совсем не врет. Даже в толпе народа можно чувствовать себя очень даже одиноким.
Глава 26. Люба
Стул горит подо мной не меньше часа. Все то время, пока кошусь на стеклянную входную дверь, к которой прибит новогодний венок. Она открывается и закрывается каждую минуту.
Сегодня в “Тик-Так” людей больше, чем кислорода. Прямо напротив ночной клуб, а здесь перевалочный пункт, причем в обе стороны. По крайней мере, черт возьми, в такой толкучке легко можно затеряться…
У барной стойки торчит высокий брюнет в черной бейсболке. Это закадычный друг Касьянова. Такой же мажор, как и он, только отец у него подает отцу Касьянова чай. Отец Касьянова очень большая шишка где-то в администрации города. Именно поэтому я никогда не расскажу Глебу о своей проблеме. Я не собираюсь втягивать своего брата в конфликт, который может стоить ему работы.
Я… разберусь сама.
Мои одногруппники дружно заливаются пивом, а я глотаю вишневый морс, трусливо оттягивая поход в туалет.
После третьего стакана проклятый морс не лезет в мое горло.
Три месяца назад на точно такой “вечеринке” я выпила два пива и запила их чем-то еще. Глеб два часа держал мои волосы, пока меня выворачивало наизнанку в унитаз, а утром он орал на меня так, что у меня чуть глаза не полопались.
Какой-то парень за соседним столом на меня таращится.
Я перестала смотреть на парней, как на парней, примерно неделю назад.
Отворачиваюсь.
Вряд ли они смогут удивить меня тем, что изобрели велосипед с гипердвигателем, который заводится от того, что Луна повернулась к земле обратной стороной. Ведь злосчастный белок Романова — это примерно то же самое. Мистика, фантастика и реальная жизнь, судя по тому, что я вычитала о нем в интернете. Но самое главное заключается в том, что он активно внедрен в производство, и сейчас из него лепят какие-то искусственные гормоны.
Чем мой гениальный преподаватель сейчас занимается?
Он обо мне вообще думает?
— Шуб-баб-Люба, ты в клуб поедешь? — падает на мое плечо рука Вани, парня Лены.
Подпрыгнув на стуле от неожиданности, трясу головой.
— Нет.
— Скучная ты, Стрельцова, — вздыхает он.
— Я экономная, — сбросив его руку, встаю, решая, что мучать себя уже достаточно.
Опустив лицо, боком продвигаюсь вдоль одинаковых деревянных столов, обходя барную стойку по дуге. Задев плечом какую-то девушку, проскальзываю в туалет, а когда выхожу оттуда, вижу у барной стойки того, кого предпочла бы вообще никогда больше не видеть.
Ну, вот!
Под кожу забирается холодок.
Бегая по залу глазами, жую губы.
Сцепив ладони на манер армрестлеров, Касьянов и его друг здороваются.
Вся моя смелость испаряется в тот момент, когда обернувшись через плечо, Никита смотрит прямо на меня.
Я не знаю, какого черта ему от меня надо! Он просто прицепился ко мне, как паразит… кажется, все что я могу сделать, это сдаться и подождать, пока он найдет себе другую жертву. Я не знаю, чем ему ответить. Когда шла сюда как-то забыла об этом подумать!
Я готова сдаться, потому что ноги моей больше никогда здесь не будет.
Сдернув со стула шубу, проклинаю то, что она белая. И то, что мое платье изумрудно зеленое. Это как облиться спиртом и себя поджечь.
— Ты куда? — удивляется Ваня, подтягивая к себе ноги, чтобы меня пропустить.
— Эм… — поторапливаюсь. — У меня ЧП…
Выскочив на улицу, сворачиваю направо, но когда за спиной снова хлопает дверь, хочу скулить.
— У нас тут трусливый кролик… — хватает меня за локоть Никита.
Обернувшись, молча смотрю прямо в его глаза, замерев и не двигаясь.
От холода трещит воздух, и мелкие снежинки царапают щеки, но от напряжения я вообще ничего не чувствую!
С глумливой улыбкой он осматривает мою прическу и кивает на свой чертов «Порш» со словами:
— Пошли, прокатимся.
— У меня другие планы, — хрипло говорю я.
Его глаза стеклянные.
Он пьян, и во мне нарастает паника, потому что он вцепился в мою руку, как клещ.
— Подвинь свои планы, — дергает меня в сторону машины.
— От-ва-ли, — шиплю я.
Из дверей кафе высыпает большая компания.
Проследив за моим взглядом, Касьянов усмехается и нагло спрашивает:
— А то что? Орать будешь?
В горле собирается горький ком, а сердце бьется о ребра.
Я бы все равно не смогла бегать от него вечно… но я лучше умру, чем сяду в его машину…
Сунув свободную руку в карман, достаю оттуда газовый баллончик.
Касьянов настолько заторможенный, что не успевает даже приблизительно сориентироваться, когда нажимаю на кнопку и поливаю его лицо едкой смесью.
— Сука! — воет, падая на землю.
Развернувшись, со всех ног уношусь по тротуару, обгоняя даже свою тень.
Мимо прохожих, которые от меня шарахаются. Просто бегу, проваливаясь каблуками в снег и даже не пытаясь застегнуть свою шубу.
Останавливаюсь только тогда, когда легкие начинают гореть. Задыхаясь, перебегаю дорогу и запрыгиваю в первый проходящий автобус, даже не посмотрев на его номер.
Упав на сиденье, закрываю глаза, пытаясь успокоить сердце.
Отлично, Стрельцова. Ты справилась сама!
Кажется, я выкопала себе могилу…
Стерев со щеки слезу, в панике роюсь в сумке.
Выдыхаю, найдя в ней телефон.
Моя рука дрожит, а в голове каша, может поэтому пальцы быстро набираю сообщение, о котором я жалею в ту же секунду, как нажимаю отправить: Я: “Поиграем?”
