— Не знаю! — выкрикиваю в ответ. — Ты тоже пахнешь, как наркота!
— М-м-м… — мычит через зубы. — Как ты здесь оказалась? — спрашивает вдруг.
— А ты? — досадую, прижимаясь лицом к его шее.
— Уже не помню.
— Это важно?
— Просто хочу понять, как это работает…
Со всхлипом смеюсь. Я ничего не хочу понимать…
С рывком выпустив меня из рук, хватает мою ладонь своей и толкает второй мою тележку, скомандовав:
— Пошли…
Пригнав на кассу мои покупки, начинает выкладывать их на ленту, пока мечусь вокруг, прикладывая к горящему лбу холодные ладони и пытаясь осмыслить, что мы такое творим?! Но по-моему, ни он, ни я уже ни о чем не думаем. И моя рука оказывается в его как только, расплатившись, он загружает два огромных пакета продуктов и свою бутыль в тележку. А потом я оказываюсь в салоне его машины, больше не задавая никаких вопросов, даже когда он оказывается в моей квартире. Оставив пакеты на полу у входа, толкает меня к стене, тихо обещая:
— Больно не будет…
Глава 42. Романов
“Какое ты предпочитаешь белье?”
Время на часах моего телефона — ровно пять вечера.
Если так пойдет дальше, мне можно за временем вообще не следить, Люба прекрасно справляется с этой задачей вместо меня. Я бы не расстроился, реши она написать мне в течение дня, но у нее поразительная способность сводить меня с ума своим ответственным отношением ко всему подряд.
Она дисциплинированная, как маленький американский солдат, только американские солдаты не в состоянии привести меня в полную боевую готовность одним сообщением.
“На тебе любое сгодится”
— Спасибо, Лена, — поднимаю глаза на секретаря, вертящегося у окна моего кабинета.
Лена в одежде предпочитает консерватизм, только очень укороченный. Мне никогда не приходится гадать, в чулках она или в колготках. Приемная у нас с деканом общая, и раз ему все это время было пофиг на то, что один из его секретарей разгуливает по университету, сверкая трусами, то мне и подавно.
— Всегда пожалуйста, — опрыскивает она из дозатора новорожденные листья угнетенного фикуса.
Усмехнувшись, опускаю глаза на телефон.
“Ну а если честно?”
“Я предельно честен”
Ей не нужно стараться привлечь меня чем-нибудь. Я и так, твою мать, предельно заинтересован. Я в полнейшем дерьме. Все, что между нами происходит вышло из-под любого контроля.
Я ни хрена не умею держать себя в руках. Стоило только увидеть ее после недельной голодовки, я чуть не подавился своей слюной. Я не могу держаться от нее подальше. Ни хрена не получилось…
— Что-нибудь еще? — слышу кокетливый вопрос.
Послав мне взгляд через плечо, Лена как-то по-особенному улыбается. Не менее примечательно то, что я уже неоднократно ловил ее взгляд на своей ширинке.
— Вроде нет.
Отвечаю, послав ей нейтральный взгляд, чтобы раз и навсегда дать понять простую истину — если я не женат и я мужик, это не меняет того факта, что я ее босс. Я никогда не крутил романов на работе, даже когда был моложе.
Это хреново сказывается на репутации, потому что выбор здесь огромный, но репутация дороже.
Все это было до того, как на моем жизненном пути возникла Люба.
“Ладно. Тогда выберу что-то на свой вкус”
Ее вкус…
“На вкус ты соленая”
Под хлопок закрывающейся двери, перестаю бороться с нарастающей в паху тяжестью.
Гребаное безумие.
Я уже три дня не думаю ни о чем. Я три дня не ночевал дома, от этого бомбит еще больше.
“Когда я смогу узнать, какой на вкус ты?”
“Когда я разрешу”
Может я извращенец, но мне нравится контролить ее таким способом. От этого она заводится не на шутку.
Откинув на спинку кресла голову, закрываю глаза, выдыхая сквозь сжатые зубы.
За окном опять моросит, а это значит, что Люба, скорее всего, весь день проторчала одна дома. Образ ее жизни катастрофически отличается от моего. Она никогда не была на море, никогда не летала на самолете, никогда не спала с кем-то в одной постеле. Никогда, твою мать, не спала в одной постели с другим человеком. Тем более с мужиком. До меня. У нее не так много постоянных контактов с другими людьми, тем не менее, она не перегружает меня чрезмерным вниманием, пытаясь за мой счет заполнить все эти бреши.
Она… черт… будто позволяет мне быть рядом. Она сведет меня с ума, потому что это меня вымораживает.
Не знаю, как она это делает. Она не просит остаться с ней на ночь, но оставлять ее одну мне даже в голову не приходит. Она действительно хреново спит, часто просыпается, но этой ночью она была в самой настоящей отключке, завернувшись в меня, как в одеяло. Все потому, что я ненасытная скотина.
Не знаю, что творю, но остановиться уже не могу. Я пустил все на самотек, и мне на это плевать.
Сжав в кулак руку, кладу его на стол.
Мне просто нужно время, чтобы все обдумать.
“У меня ты разрешения не спрашивал”
“Ага” , — просто отвечаю ей. — “Как самочувствие?”
“Ммммммммм… кажется обошлось без мозолей”
Надеюсь, что без.
“Ты хорошо проверила?”
“Основательно. Но у тебя это лучше получается”
— Пф-ф-ф-ф… — глядя в потолок, отталкиваюсь ногой от пола, заставляя свой стул вращаться.
Она знает, что сегодня у меня тренировка. После нее я собираюсь поехать домой.
Любе нужно готовиться к завтрашнему экзамену, а мне нужно поработать с документами, которыми завалили мою электронную почту.
“Я старался”, — пишу, вставая со стула.
“Мне в дверь звонят”, — печатает она. — “Может хватит уже деньги на
ветер пускать?”
Усмехнувшись, почесываю голову.
Курьер таскает ей цветы утром и вечером уже три дня подряд, раз уж она их так любит. Мой бюджет рассчитан еще на два дня. Я знаю, что ей это приятно. Я много раз дарил женщинам цветы, но никогда, твою мать, не делал этого с таким пижонским куражом, но когда увидел, с какой бережностью она пристроила в вазу первый букет, понял, что в ее жизни и их было не так много. Она ковырялась с тем букетом долбаных полчаса, как с маленьким ребенком, даже когда я попросил оставить его на хрен в покое, она еще десять минут решала, куда его лучше поставить.
“Мне пора”, — пишу, поглаживая пальцем экран и представляя на месте плазменного стекла ее кожу. — “Позвоню после тренировки”, — добавляю зачем-то, очевидно, вводя новую традицию.
