Такая же фигура нередко использовалась и в реальной геральдике
[343]. Например, в древнейшем французском гербовнике Ле Бретона, первая часть которого была создана на рубеже XIII–XIV в., красный дракон на серебряном поле изображен на щите Жана, виконта Корбея, сеньора Гре и Жалемена
[344]. И само собой, красный дракон издревле был символом Уэльса. На гербах и флагах римских или еврейских палачей Христа либо сарацин, противостоящих крестоносцам, это фантастическое создание явно изобличало их как клевретов дьявола. У Иисуса Навина и Утера Пендрагона напоминало об их воинской доблести, без явных отсылок к христианской символике
[345].
страсти из ла-брига: летучая мышь и черепаха
В 1492 г. священник и художник Джованни Каневазио расписал фресками церковь Нотр-Дам-де-Фонтен в окрестностях деревни Ла-Бриг. Сегодня она находится на территории Франции, рядом с границей Италии, а в то время принадлежала Савойскому герцогству. Тогда это был преуспевающий торговый городок – через него проходил один из путей, по которому соль со Средиземного моря транспортировали на Пьемонтскую равнину.
Особое внимание Каневазио уделил Страстям Христовым. На стенах небольшой церкви разворачиваются 26 сцен: от Входа Господня в Иерусалим до Сошествия во ад. Где Страсти, там, само собой, палачи. Многие из них одеты в высокие, загнутые наверху шапки, напоминающие юденхуты, либо в тюрбаны разных конструкций. Под фресками Каневазио идут латинские подписи, которые идентифицируют почти всех истязателей Христа как иудеев. Причем даже в тех сценах, где, в соответствии с Евангелиями, над ним издевались римляне. Так, в претории его должны были бичевать воины Пилата. Тем не менее подпись к фреске гласит: «Как Христос, привязанный к колонне, подвергся бичеванию от иудеев». Видимо, дело в том, что в позднесредневековых страстны́х трактатах и мистериях этот эпизод раздвоился и появился его «близнец», где Спасителя бичевали евреи
[346]. Каневазио прямо об этом упомянул. Под сценой «Се человек» идет подпись: «Как Пилат передал Христа иудеям, чтобы вновь подвергнуть его бичеванию, и многие из них кричали, что его нужно распять»
[347].
На изображениях Страстей идентичность врагов Христа раскрывается с помощью множества разных флагов. В сцене, подписанной «Как иудеи привели Христа в преторию Пилата», воины держат два знамени: алое с аббревиатурой SPQR поднято, а желтое с двумя черными фигурами – скорпионом и летучей мышью – опущено (I.3.22)
[348]. Похожее соседство нескольких флагов повторяется в сценах, где Пилат, отказавшись осудить Христа, умывает руки; где узника ведут на Голгофу; прибивают ко кресту; и, наконец, распинают бок о бок с двумя разбойниками
[349]. Сочетание в руках палачей красных и желтых флагов обычно толкуют как указание на две силы: римлян (язычников) и иудеев, которые убили Богочеловека. Скорее всего, это верно. Однако интересно, что римские стяги появляются даже в тех сценах, где подписи однозначно идентифицируют всех палачей как евреев.
I.3.22. Джованни Каневазио. Христос перед Пилатом.1492 г.
Фреска в церкви Нотр-Дам-де-Фонтен в Ла-Бриге
Скорпион, как уже говорилось выше, – это привычный в иконографии того времени символ иудаизма и других форм иноверия. А вот летучая мышь в воображаемой символике богоубийц появляется намного реже. Например, ее можно увидеть на Распятии, написанном в 1432 г. Гульельмо Фантини в баптистерии городка Кьери, расположенного в 150 км от Ла-Брига (I.3.23). Там по левую руку Христа, над благочестивым сотником, признавшим распятого Сыном Божьим, реет красный стяг со SPQR, а дальше – за «безумным» разбойником – желтоватое знамя со скорпионом. По правую руку Спасителя – над Лонгином, который пронзает его бок копьем, и Стефатоном, протягивающим ему губку с уксусом, – изображен белый стяг с черной летучей мышью. На древко сверху надет козлиный рог. Видимо, это тоже указание на иудаизм. Синагогу, которая олицетворяла еврейский закон, нередко представляли верхом на козле или с головой жертвенного козла в руках
[350].
I.3.23. Гильельмо Фантини. Распятие. 1432 г.
Фреска в баптистерии собора Кьери
В богословских трактатах, бестиариях и других сочинениях летучая мышь как существо ночное устойчиво ассоциировалась с миром тьмы и тоже нередко использовалась в антиеврейской полемике. В этом она играла роль, аналогичную сове: так, во множестве средневековых текстов та символизировала еретиков и иудеев, скрывающихся от света истины. Летучая мышь тоже напоминала о духовной слепоте всех врагов Христа. Как существо-гибрид (не зверь и не птица), она, так же как скорпион, указывала на их двуличие и лицемерие. Мышь не может толком взлететь и парит недалеко от земли. Так и иудеи греховно привязаны к буквальному толкованию Писания, всему плотскому и материальному
[351].
В ветхозаветной книге Левит (11:19) летучая мышь (нетопырь) числилась среди нечистых птиц: «Гнушайтесь сих (не должно их есть, скверны они) … цапли, зуя с породою его, удода и нетопыря». Комментируя эти строки, Бруно Астийский (ок. 1045–1123 гг.), аббат Монте-Кассино и епископ Сеньи, писал, что сова, которая сторонится дневного света, символизирует тех, кто служит тьме и бежит от Иисуса Христа – солнца правды. «То, что мы сказали об этом животном, относится и к летучей мыши»
[352]. В Абердинском бестиарии (XII в.) говорилось, что летучая мышь (vespertilio) – это невзрачное животное, получившее свое имя от слова «вечер» (vesper). У него, как у птицы, есть крылья, но, в отличие от других птиц, оно не дву-, а четвероного. Летучая мышь не откладывает яйца, а рожает, как животные. Резкий крик, который она издает, символизирует пустую болтовню философов или пагубные словеса еретиков
[353].
