То, как именно Гус был казнен, его последователи (и современные историки) знают, прежде всего, из реляции, написанной Петром из Младоневиц – магистром Пражского университета и одним из учеников чешского реформатора. Петр сам был свидетелем казни и записал увиденное уже в конце 1415-го или в начале 1416 г. По его словам, сначала епископы лишили Гуса священнического сана, а на голову ему водрузили «позорную корону» (corona contumeliosa): «Была та корона бумажная, круглая, высотой без малого в локоть, и на ней были изображены три страшных дьявола, рвущие между собой когтями душу грешника. А на короне было написано: „Сие есть архиеретик“»
[408]. Возложение дьявольского венца сопровождалось словами: «Вручаем твою душу дьяволу (Animam tuam devovemus diabolis inferni)». На что Гус отвечал: «"А я вручаю ее любимейшему Господу Иисусу Христу". А увидев оную корону, сказал: „Господь мой Иисус Христос изволил за меня, бедного, будучи невинным, гораздо более жестокий и тяжелый венец нести, идя на жесточайшую смерть, а потому я, бедный и грешный, эту много более легкую ношу, хотя и кощунственную, готов покорно нести во имя Его истины“». Когда на месте казни «корона» свалилась с головы Гуса, кто-то из стоявших рядом потребовал снова ее надеть, чтобы еретик вновь очутился «со своими господами дьяволами, которым он здесь служил»
[409]. Для организаторов казни Гуса и, как можно предположить, для простых католиков, которые видели в нем опасного ересиарха, колпак с фигурами бесов указывал на то, кому он угождал в этой жизни и к кому отправится в мире ином.
Петр из Младоневиц называет этот еретический колпак «короной» не просто так. Тем самым он выстраивает очевидную параллель между мученичеством Гуса и Страстями Христа, который в качестве издевательства был увенчан терновым венцом: «Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна [в латинском тексте Вульгаты – coronam de spinis], возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие» (Мф. 27:27-31)
[410].
Существует еще одно описание последних мгновений «архиеретика», которое принадлежит уже не его последователю, а католику. Констанцский бюргер Ульрих фон Рихенталь, который тоже был свидетелем казни Гуса, в «Хронике Констанцского собора» (написана в 1423–1433 гг.), поведал, что на чешского священника надели белую «митру» (ynfel) из бумаги с изображением двух дьяволов, а между ними – подписью «ересиарх». И когда сам Гус сгорел, «митра» осталась цела, и палач кинул ее в огонь, который ее пожрал
[411].
Хотя «корона»/«митра» с бесами была возложена на голову Гуса как позорный знак, в гуситской иконографии она стала его атрибутом как мученика. Точно так же для ранних христиан крест, на котором распяли их Бога, из орудия позорной казни превратился в важнейший символ их веры и напоминание о победе над смертью. Очевидно, что до нас дошла лишь ничтожная часть изображений реформатора, которые были созданы его последователями. Ведь портреты Гуса целенаправленно уничтожались (отправлялись в костер, вымарывались из рукописей и т. д.) католическими властями, стремившимися искоренить память о нем и его учении. Тем не менее, насколько мы можем судить, ни в одной из более ранних средневековых ересей не было столь обширной иконографии ее основателя или предводителя
[412]. Образ Гуса можно было увидеть на стенах утраквистских церквей, алтарных панелях, страницах книг, гравюрах и даже на черепичных плитках
[413]. На этих изображениях бумажный колпак, который на него надели перед казнью, часто совсем не похож на епископскую митру. Он не сужается, а, наоборот, расширяется кверху или напоминает прямую трубу. Иногда на нем, как в реляции Петра из Младоневиц, три беса; иногда, как у Ульриха фон Рихенталя, – два; порой – один; или вообще нет бесов, а есть только подпись «ересиарх»
[414].
Старейшее изображение казни Гуса сохранилось в Мартиницкой Библии, созданной около 1430 г., возможно для самого Петра из Младоневиц. Изображение реформатора было помещено в очень значимом месте – в начале Книги Бытия, которая открывает Ветхий Завет. Он изображен рядом с инициалом «I» (In principio – «В начале»), внутри которого представлена история творения мира вплоть до грехопадения Адама и Евы (I.4.5, ср.: I.4.6).
