Зачем демону крюк, станет ясно, если сравнить этот образ с другими изображениями Иоанна на Патмосе. На некоторых из них мы видим черта, который пытается украсть у апостола чернильницу, чтобы помешать ему записать откровение
[624]. Например, на панели, созданной около 1480 г. кем-то из последователей Дирка Боутса, за спиной Иоанна в воздухе реет темно-коричневый бес с рогами, клыками и крыльями летучей мыши. Он хватает чернильницу и выливает ее содержимое на землю
[625]. У Босха письменные принадлежности лежат на земле. Судя по всему, бес пытался их украсть, но не сумел этого сделать либо украл, но выронил. В любом случае он бессилен помешать Иоанну – его руки коротки.
Тем не менее Дебра Стриклэнд в статье, посвященной антиеврейским образам в работах Босха, пытается доказать, что этого объяснения недостаточно. Она предполагает, что насекомовидный демон за спиной у Иоанна – это не просто очередной похититель чернильницы, а бес-«иудей» (или, если формулировать точнее, в его облик заложен антиеврейский смысл, который считывался современниками Босха).
II.2.23. Иероним Босх. Иоанн Богослов на острове Патмос. Ок. 1490–1495 гг.
Berlin. Gemäldegalerie. № 1647A
На чем основана эта гипотеза? На том, что у гибрида «стереотипно еврейское лицо, изображенное почти в профиль, чтобы подчеркнуть длину его носа»
[626]. На нем очки, которые в позднесредневековой иконографии часто появляются на носу у еврейских первосвященников или фарисеев. Желтый значок у него на груди похож на «кольцо» (rota), какие с XIII в. предписывали носить иудеям, чтобы христиане случайно не приняли их за своих, а они не смогли выдать себя за христиан. Его паукообразное тело и длинный хвост напоминают изображения скорпиона, а скорпион, как уже говорилось, с раннехристианских времен служил одним из обозначений дьявола и еретиков. А в том же XIII в. в католической иконографии это коварное создание, жалящее внезапным ударом хвоста, превратилось в инструмент демонизации иудеев. Потому на многочисленных сценах Страстей Христа истязают воины со скорпионом на щитах или флагах. И точно такой же гад изображается на стяге, который держит в руках Синагога
[627]. Как и двуличный скорпион, демон на панели Босха предстает с человеческим (безобидным?) лицом и (разящим?) хвостом насекомого.
Стриклэнд упоминает еще одну связку между скорпионом и иудеями. В 9-й главе Откровения Иоанна Богослова рассказывается о том, как из кладезя бездны вырвется дьявольская «саранча» (в латинском тексте Вульгаты – locustae): «И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих. И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев; и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека. […] По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее – как лица человеческие; и волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов. На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее – как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну; у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала. […] Царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион» (Откр. 9:1–11). Важно, что на средневековых иллюстрациях к Откровению Иоанна Богослова «саранчу» и предводителя нередко изображали со стереотипными еврейскими профилями, бородами и в остроконечных юденхутах (II.2.24)
[628].
II.2.24. Иллюстрации к Апокалипсису, которые создавали в Англии в XIII в., полны выпадов в адрес иудеев. В этой роскошной рукописи, предназначенной для заказчика-аристократа, текст Откровения снабжен кратким комментарием. Он объясняет, что «саранча» означает последователей Антихриста; кони, приготовленные на войну, олицетворяют их гордыню; сочетание корон и человеческих лиц указывает на их двуличие, а львиные зубы – на их жестокость. На миниатюре Аваддон, предводитель, предстает не только с загнутым вниз, хищным носом, но и в классическом юденхуте.
Апокалипсис. Солсбери. Ок. 1250 г.
Paris. Bibliotheque nationale de France. Ms. Français 403. Fol. 14v
Отталкиваясь от этих деталей, Стриклэнд делает вывод, что Босх в духе своего времени изобразил демона как «иудея». Хотя на первый взгляд ее аргументы звучат убедительно, они, как мне представляется, заводят слишком далеко. Важно помнить о том, что на рубеже XV–XVI вв. антииудейская иконография в Северной Европе была беспрецедентно разнообразна и агрессивна. Она активно черпала образы из обширного арсенала знаков, которые объединяли грешников или иноверцев с их «отцом» – дьяволом.
Однако, во-первых, совершенно не очевидно, что Босх действительно хотел придать демону, стоящему за спиной у Иоанна, вид скорпиона. Его длинный хвост не похож ни на реальный облик этого членистоногого, ни на его средневековые изображения. Более вероятно, что Босх – как великий мастер гибридизации – вообще не имел в виду никакое конкретное насекомое или земноводное. Он представил демона с таким длинным и гадким хвостом, чтобы сразу же показать зрителю – перед ним дух тьмы, дьяволово отродье. Похожие хвосты нетрудно найти и у других бесов, созданных воображением Босха, например на триптихе «Страшный суд» (ок. 1500–1505 гг.), который сейчас хранится в Вене
[629].
