Рукоцкий посмотрел большими глазами – и развел руками, показывая, что есть вещи…
Вот есть такие вещи…
Вот есть…
– Ваша дама… уехала?
– Ида? Вчера заходила попрощаться, – кивнул Стас.
Да, заходила.
Под ручку с Константином. Пришла, поцеловала в щеку, словно брата, улыбнулась, поблагодарила. И за науку, и за помощь, и за все остальное.
Стас отпускал ее с грустью.
Чудесная девушка все же. Просто он-то для семьи не создан, вот и все дела. И правильно он сделал в свое время… симпатичных медсестричек на его век хватит.
– Понятно… жаль, ко мне не зашла.
– А что случилось-то?
– Да почти ничего. – Жом Рукоцкий развел руками – и протянул Станиславу письмо.
Почерк Иды.
«Дорогой мой друг!
Когда жом Рукоцкий передаст вам это письмо, меня уже не будет в Герцогствах.
Так и лучше.
Я считаю, что вы заслуживаете более серьезной благодарности, чем простое «спасибо».
Жом Рукоцкий – прекрасный администратор, а вы замечательный врач. Советую и впредь не разбивать этот тандем.
Всего вам самого лучшего, Станислав.
Будьте счастливы.
Ида».
– Не понял?
– А ты вот это просмотри! – Рукоцкий впихнул Стасу в руки несколько бумаг и отошел в сторонку.
Стас послушно принялся проглядывать.
Купчая.
Бумаги на банковский счет.
Еще кое-что…
Владельцем вот этой конкретной клиники теперь числились он – и жом Рукоцкий. Вдвоем.
А на счете в банке была более чем приличная сумма. Даже если они будут принимать больных исключительно бесплатно, этого на сто лет вперед хватит.
– Не понял? – повторно помотал головой Станислав.
– А чего тут непонятного? Клиника – наша. Мы совладельцы.
– Но… но как?! Кто?!
Тадеуш покачал головой. А потом разъяснил Стасу, словно маленькому:
– Ты бумаги-то читал, доктор?
– Да. А…
– А на подпись внимание обратил?
– Ну… Зинаида Петровна Воронова.
– Понятно. Не сообразил, – подвел итог Рукоцкий. – Чудушко безмозглое, медицинское, на троне Русины с недавних пор сидит Анна. Петровна. Воронова.
– А…
– А вот – портрет. И Анны, и ее семьи, никого не узнаешь?
Конечно, газеты – это так. Это гадость жуткая. Но узнать Иду все равно было можно. Только там она совсем молоденькая и со светлыми волосами…
– Это… это… – заело Станислава.
– Это Зинаида Петровна Воронова. Великая княжна Русины, – кивнул жом Рукоцкий. – И она у тебя чуть не год под началом работала.
Стас как стоял, так и сел посреди коридора. И сидел, пока его поднимали, тащили, ругались, дубовиком отпаивали…
Великая.
Княжна.
Вот… вот как такое бывает-то?! Как в это поверить?
Молча. Как оказалось – в жизни бывает и не такое.
А жом Рукоцкий тащил его и думал, что дома две дочери подрастают, а ведь когда клиника в одних руках, оно куда как лучше, и мужчина доктор неплохой, такой в семье пригодится, а что симпатичных девушек любит – кто их не любит?
Сыграть в свой карман он не решится, не так уж и далеко Русина, чтобы Станислав правды не нашел, а вот прибрать его в свою семью – это можно.
Это нужно.
И надо же, как бывает во времена перемен?
Забегая вперед: Иду он больше никогда не видел. Нечего ей было делать в Герцогствах. А вот деньги иногда на счет клиники приходили.
Станислав тоже Иду больше никогда не видел. И в Русину не ездил.
Женился, завел детей. Вроде бы даже был счастлив. А что уж там у человека в душе?
Душа – по другому ведомству. И с бухгалтерией не согласуется.
Лионесс
– Она выиграла.
Глаза у ее величества Элоизы были пустые и тоскливые. И у ее сына – тоже.
– Она выиграла, – тихо повторил Корхен.
– Короновалась, села на трон, вышла замуж, – перечислила ее величество. И не удержалась, сорвалась: – СУКА!!!
– Матушка, – Корхен был образцом почтительного сына, чему весьма способствовали переломы, – может, не стоит так-то…
Дама сверкнула глазами:
– Стоит, не стоит… ты не понимаешь?!
Корхен понимал.
Интрига была построена великолепно.
Если бы все удалось, если бы Русина действительно попала в руки освобожденцев, они бы на долгие года получили свободу рук на континенте. Развлекайся – не хочу!
Опять же, от Русины можно было оторвать вкусные кусочки…
Освобожденцам много времени потребовалось бы, чтобы освоиться, чтобы набрать авторитет… а сейчас что?
Анна села на трон. И бразды правления она из рук не выпустит. Не стоит даже сомневаться – все сделает. Чего не умеет, тому научится. А еще в глазах всего мира ее династия… Михеевы-Вороновы? Да и плевать, она могла любую фамилию взять, главное, что династия не прерывается. Как была – так и осталась.
А что там было внутри Русины?
Кому какая разница? В доме у аристократа может происходить все, что желается аристократу. И никто не вправе туда заглядывать. Так-то.
Деньги придется вернуть.
Русину придется поддерживать.
Натравить на нее Борхум? Или Чилиан?
Лучше пока об этом не думать. И вообще дышать через раз. Потому как Дрейл прислал паническое письмо…
Все Анна знает.
И Вэлрайо у нее под надежной охраной.
А о дружбе с Лионессом, которую так практиковал Петер, доверяя приятелям все, вплоть до самой жизни, теперь и мечтать не стоит. Не убьют – уже спасибо.
Вот как тут не яриться? Как тут не рвать на клочья батистовый платочек? Когда девчонка, сопля, дрянь мелкая, изодрала на клочья все планы! Любимые, выстраданные, годами выношенные…
– Что мы можем сделать?
Элоиза качнула головой:
– Пока – ничего.
– Пока? – уловил его высочество.
– Да. Пока – да.
– Матушка, а потом?
Элоиза сверкнула глазами:
– А потом, дорогой сынок, будет потом. Через год-два, не спеша, попробуем поиграть. Многие откровения прокисают со временем, иные дорожки закрываются, да и люди смертны…
