– Н-нет? А зачем нам это?
Яков Александрович возвел очи горе.
Да-да, именно так! И именно очи… до чего ж непрактична современная молодежь! Вот он сразу подумал о самом важном, о наследстве. А эта девочка стоит, карими глазами хлопает. Красивыми, конечно, глазами, но тут красота не нужна. А вот денежка…
– Наследство, деточка. Наследство.
– Какое? – не поняла Анна.
Она убила ради безопасности сына. Но ради выгоды? Смеяться изволите?
– Вашего сына наследство, деточка. Вашего сыночка…
– Н-но…
– Завтра же соберу все бумаги, – отрезал юрист. – И подпишете, и понесу я их по судам. И не вздумайте даже слова сказать!
Анна, которая как раз и собиралась отказаться, сказать, что им ничего не нужно, даже рот закрыла. От удивления.
– Простите?
– Деточка, послушайте старого еврея. Вы мне сейчас, конечно, скажете, что сами справитесь. И я не возражаю, справляйтесь. Но если вы не предъявите прав на эти деньги, они пойдут государству. А у него и так всего много. Ну к чему нашему губернатору еще одна машина? Его что – на шесть частей надо разрубить и возить в одной руки, во второй ноги?.. Идея хорошая, но мы не в Эмиратах! Не захотите лично вы этими деньгами пользоваться, ну так и не трогайте их. Но я же в курсе ваших обстоятельств. Если вашему малышу понадобится еще операция? И не здесь, а за границей?
Анна задумалась.
Это правда. Деньги могли бы стать страховкой для Гошки.
– Допустим…
– Или если операция понадобится не только ему? К примеру, вы захотите кому-то помочь? Вы сами, лично… мало ли в мире несчастных людей?
Анна кивнула.
Это другое дело. Ладно… за три месяца наследство даже оформить не успеют. Но ее сын уже не станет обузой для Бори. Анна здраво оценивала своего любимого, Савойский от денег не откажется. Как он сам говорил, деньги дают независимость и комфорт. Их должно быть… не в избытке, а достаточно. К примеру, шесть загородных домов – глупость. Но свой домик в том же Сочи – вложение капитала. И сдается хорошо, и отдохнуть можно съездить, не платя бешеных сумм за гостиницу.
Пять машин – глупость. Но одну для бездорожья и одну для города – в самый раз. Анне он тоже предлагал купить машину, но получил отказ.
Еще не хватало ей принимать ценные подарки!
Пусть будет наследство. Если уж так получилось…
Анна опустила голову, чувствуя себя совершенной дрянью. Но… Ради того, чтобы заработать эти деньги, сломали жизнь Сергею. Пусть эти капиталы послужат его сыну.
Когда-нибудь Гошка узнает все о своем отце. И, может быть, придет к нему на могилку. И простит. За слабость, глупость, за отказ от сына, за предложение аборта, за безразличие к его судьбе… за все – и единовременно. И даже назовет своего сына Сергеем.
Не ради того, чтобы притянуть судьбу. А просто показать, что простил.
Пусть так и будет.
– Делайте, как решили, Яков Александрович, – тихонько произнесла Анна. Едва слышно. – Я согласна.
Старый юрист и не сомневался в этом. Сделает… еще как сделает!
Яна, Русина
– Ваше императорское величество, вы меня не помните, но я часто бывал при дворе…
– Замечательно.
Яне всего-то хотелось выехать на природу и чуточку пострелять по мишеням. А то ей-ей, и до живых людей дойдет. Но… это дома, на кордоне, можно было выйти – и через десять минут оказаться на стрельбище. Отец специально оборудовал. И пали всласть. А здесь-то все иначе!
Императрица, жеваные мухоморы!
Надо собраться, надо предупредить всех заранее, надо поднять охрану…
Яна терпела. Но Валежному честно сказала, что если кто-то… если он ей хоть одну фрейлину подсунет – пусть пеняет на себя. Убьет она всех!
Цинично и безжалостно.
Валежный поступил как настоящий военный. Не стал блеять сомнительные благоглупости о приличиях, да и какие на войне приличия? Вместо этого он приставил к Яне четырех телохранителей и попросил без них никуда не ходить.
Яна вздохнула и согласилась. Еще ей второго покушения не хватало.
Жом Зарайский сидел пока в подвале и пел соловьем. Валежный потрошил авантюриста как рыбу. Рассказал? Записали? Вот и ладненько, потом еще спросим. И если рассказы разойдутся в каких-то деталях, добавим вопросов…
Хорошо эта тактика работает, когда есть время и возможность ее применить. Очень удачно.
А вот охрана работает плохо…
С точки зрения Яны, если в ее мире так маялись с телохранителями, это кошмар же! Жуть жуткая!
Пока все проверят, пока одобрят, пока… от момента высказывания до момента выезда прошло полтора часа. А если бы после обеда захотелось пострелять? Хорошо еще, Яна, как человек опытный, назначила все заранее. Еще с утра сказала…
Банг!
Дзонг!
Пули уверенно вонзались в деревянный щит. Яна укладывала их одну к одной, по кольцу. Стрелять просто по деревьям ей не нравилось. Можно бы ветки посшибать, если они умерли, но…
Зачем?
С мишенью проще и лучше.
Развеяться она развеялась. А на обратном пути ей опять все настроение перепортили. Вот еще выдумал, в любви признаваться!
Болван!
А молодой человек говорил все отчаяннее, все неистовее…
И как он был влюблен, и как он страдал…
– Довольно! – не выдержала Яна.
Полковник, в эполетах она разобралась достаточно легко, задохнулся и замолчал. Яна разглядывала его без особой симпатии. Хотя хорош был, словно картинка. Та же красота, что и у Ильи, один в один. Те же кудри, словно солнышко, большие ясные глаза, разве что карие, как у нее самой, мужественные черты лица, улыбка…
– Если не ошибаюсь, тор Мелезов?
– Да, ваше императорское величество.
– Тор, о каких ваших личных заслугах я могу узнать?
– Э-э-э-э-э? – растерялся несчастный. Вот такого вопроса точно не было в списке. Древность рода? Понятное дело…
Родословная, состояние, репутация… это-то нормально. Но личные заслуги?
– Я просто воевал вместе с тором генералом, ваше императорское величество, – наконец пробормотал несчастный.
Яна качнула головой.
– Я не о том. Воевать под началом такого полководца – это радость. Мы сейчас все воюем, даже я. А вы лично что сделали? Кроме войны?
Здесь и сейчас даже о Яне можно было сказать, что она воевала. А что? Банду в монастыре она разогнала? Было! Под обстрелом побывала… так что – почти.
– Если вы, не дай Творец, станете императором, над вами никого не будет, – разъяснила Яна, едва не закатив глаза.
