– Ну разумеется, – сказал мистер Биберлинг. – Вот вы и насладитесь по полной, и поможете отбить, всё разом. – Он указал на длинную очередь и бледное колечко выдоха, которое вплелось в себя и там же исчезло. – Сами видите, за билеты идет бой. Уж конечно, вы поможете отбить.
– Не может такого быть, чтобы, как вы говорите, два билета стоили четыреста долларов, – сказала Линор.
– Ну что, это реально большие билеты, извольте сами поглядеть, – сказал мистер Биберлинг, демонстрируя в окошко два больших черных билета и двусмысленно замеряя их большим и указательным пальцами.
– Вы навозное жучище, – сказала Линор Биберлингу, а тот улыбнулся и отвесил небольшой поклон.
– У меня с собой столько и близко нет, – сказала Линор.
– Какая жопа! – завизжали в унисон девочки за Ланговой спиной.
– Линор, нам пора валить. Кому это нужно, если мы делаем то, что хотим?
– Мистер Биберлинг, я здесь не из-за «Камношифеко».
Мистер Биберлинг ухмыльнулся и почесал голову под шляпой. Электронный образ Копейки Спасовой осветлял и затемнял сегменты улицы.
– Вот говнище, а, – сказала Линор.
– Он же над тобой изгаляется, Линор. Шли его на хер. Пора валить. – Ланг покрутил ключи от машины на забинтованном пальце.
– Дерьмецо на веточке.
/е/
– Думаю, должна. Надеюсь, будешь.
– Должна ли я, Рик? Упс, можно звать вас Рик? А можно на ты?
– Конечно. Теперь-то мы оба взрослые. Зови, как хочешь.
– Должна ли я, Рик?
– Как я это вижу, ты оказала бы всем большую услугу. Нам нужна помощь. Мы некоторым образом зашиваемся, хотя, само собой, не так чтобы ужасно. Ты кратко насладишься вкусом воспоминаний о колледже, надо думать. А я… официант, благодарю.
– Всегда рад.
– Нам не помешает еще винца.
– Еще вина, пожалуйста.
– Один момент, сэр.
– Я буду рад возможности видеть тебя рядом, каждый день, по работе. Это было бы прекрасно. И, конечно, у тебя была бы возможность сблизиться… с персоналом «Част и Кипуч», с которым ты желала бы сблизиться.
– С кем бы я ни хотела сблизиться?
– В каком смысле?
– Ой, какая вкусняшка.
– Эклеры здесь хороши, на мой вкус. Мы с Линор попробовали эклеры здесь же, чуть дальше от двери, с Норманом Бомбардини, нашим товарищем по Центру, и…
– Отличные.
– Я думаю, ты должна. И так надеюсь, что ты согласишься, Минди. Можно называть тебя Минди?
– Глупенький.
– Минди, это было бы очень весело. Все, что я хочу сказать. А на какое время можно рассчитывать?
– Хороший вопрос.
– Что?
– Можно мне еще этого винца?
– …
– И потом, что подумает Линор?
– …
– Рик, что насчет Линор?
– Что насчет Линор?
– Как она ко мне отнесется, если я займу ее место у коммутатора, пусть временно? Я видела, там вокруг по-прежнему валяются ее личные вещи. Как она ко мне отнесется, если я буду сидеть среди ее личных вещей?
– Ее вещи легче легкого куда-нибудь переложить.
– Я не совсем об этом говорю, Рик.
– Если не возражаешь, не могла бы ты уточнить?
– Скажем так, все дело в моем муже и твоей невесте.
– Линор не совсем прямо вот моя невеста.
– А Энди может недолго оставаться моим мужем.
– Что?
– Ты знал, что он вечером пригласил Линор сходить на эту гимнастку? Я понимаю, как это символично, смею тебя заверить.
– Тут я отвечу, что, боюсь, это я сказал Линор попросить Ланга сходить с ней на мероприятие. Утром мы поссорились, и я ей это сказал. Я вел себя инфантильно.
– Но Энди вчера сам сказал мне, что ее пригласит. Он сказал, что не хочет, чтобы я… бурчала по этому поводу. Это было вчера вечером, а не сегодня утром.
– Еще вина?
– Рик, а можно вопрос, ты реально владелец этого фантастического попугая, зажигающего на религиозном ТВ?
– Если ты имеешь в виду Влада Колосажателя, это корелла Линор.
– Я слышала другую версию, в психологическом смысле.
– Что Линор тебе сказала?
– Рик, могу я быть откровенна?
– Конечно, ты можешь откровенно сказать все, что сказала тебе Линор.
– Ты мне очень нравишься. Ты только не обижайся, но ты мне всегда нравился, реально, по-своему, с самого детства, когда вы с папочкой прогуливались по газону в теннисной форме, высматривали сорняки и пили всякое такое, капельки чего я потом допивала на кухне.
– …
– Помню, какие мокрые были стаканы летом, вода прям текла по бокам. Я это помню. И тебя, на газоне, в теннисной одежде. Я в тебя тогда втюрилась.
– …Уборную, извини, одна нога здесь, другая там, я быстро…
– И достаточно, чтобы Линор или ты сказали одно слово ХВС, и меня сделают голосом «Клуба партнеров с Богом». Рик, ты бы мог абсолютно колоссально мне помочь.
– Что насчет Энди? Что он подумает?
– Что насчет Энди? Что насчет Линор?
– Боюсь, я не понимаю, что тут происходит.
– Гляди. Я профессиональный голос. На сегодня я лучший юный корпоративный голос на рынке. Ты только послушай. В эфире ХВС. Это «Клуб партнеров с Богом» и ваш ведущий, отец Харт Ли Псикк, с попугаем Владом. Оставайтесь с нами.
– Это реально великолепно.
– Ты чертовски прав, это великолепно. Я профессионал.
– Но сценическое имя попугая – Уголино, а не Влад.
– Уголино?
– Да. Псикк утверждает, что Влад Колосажатель явил собственное сценическое имя, пока они летели в Атланту, в божественно наведенном ореоле цвета синей глазури. Псикк утверждает, что Уголино – какой-то библейский герой, ну или где-то рядом. Он все еще пытается понять, где
[155].
– С попугаем Уголино. Оставайтесь с нами.
– Как по мне, Минди, безупречнейшее качество.
– Ты мог бы позвонить этим христианам завтра.
– У нас с Линор завтра весь день неотменяемая встреча.
– Встреча?
– Можно сказать, что мы отправляемся к дантисту.
