19. 1990
Когда прошлым вечером Линор Бидсман плакала на глазах Эндрю Земновондера Ланга, она плакала на глазах кого бы то ни было впервые в жизни, вообще.
Рик Кипуч плакал на глазах очень много кого.
20. 1990
Хаос воцарился в холле Центра Бомбардини вскоре после того, как Линор Бидсман, выбешенная практически по самое не могу, явилась забрать личные вещи из коммутаторной «Част и Кипуч» / «Компании Бомбардини».
За консолью сидела Кэнди Мандибула, она ненадолго замещала Минди Металман, которую временно приняли на работу по первому слову Рика Кипуча и которая, на секундочку, вроде должна была выйти сегодня, в субботу, в дневную смену, но которая этим утром наконец-то сумела снестись с доктором Мартином Тиссоу, челюстно-лицевым хирургом, домовладельцем Линор, в Восточном Коринфе и в обеденный перерыв смоталась с ним встретиться, побеседовать о «птичках, чудесах, мечтах и профессионализме, не обязательно в этом порядке», как сказала Кэнди, когда Кэнди приехала ее подменить. Миндин звонок разбудил Кэнди в доме Ника Альянса в Шейкер-Хайтс, где Кэнди провела несчастливую ночь в ожидании Альянса, который вроде должен был вернуться из поездки с целью оценки продукта, куда отправился вместе со стенографисткой, около полуночи, но так и не вернулся и даже не позвонил.
Беда в том, что даже до прибытия Линор и Ланга Кэнди Мандибула переживала тяжелые времена из-за всех подряд. Например, Юдифь Прифт: та по выходным не работала, потому что с вечера пятницы по утро понедельника консоль «Компании Бомбардини» отключали, но, как правило, все равно припиралась в холл по субботам вязать бесформенные свитеры, слушать радио и смотреть, как тень Эривью движется по стенам, и именно сегодня приперла еще и своего кота, которого, когда Юдифь узрела за консолью Кэнди, по очевидным причинам загорелась желанием той представить. И вот Юдифь расхаживала туда-сюда снаружи кабинки, таскала и тискала кота, надоедала и притворно ворковала, то так, то эдак толсто намекая на благословения, автографы и партнерство. Теперь ее не оставляла мысль о том, что преподобный Харт Ли Псикк мог бы лично благословить кота, его, кажется, звали Чемп и это был самый тучный кот из всех, каких Кэнди когда-либо видела, но, так или иначе, вроде бы нуждался в благословении, личном, когда положил пухлую лапку на экран телевизора Юдифь. Юдифь рассказала Кэнди, что преподобный Псикк призывал телезрителей прикоснуться к экрану в каждой передаче «Клуб партнеров с Богом», веря в то, что так между Псикком и зрителем устанавливаются богословски и экономически значимые отношения.
Еще была проблема с Клинтом Роксби-Коксом, который этой ночью названивал Кэнди в дом Ника и ничего не говорил и который сейчас проделывал то же самое с консолью «Ч и К», хотя ему наверняка приходилось звонить по многу раз, чтобы вообще дозвониться, так как ситуация с коммутатором «Част и Кипуч» стала хуже прежней. Поскольку Минди была новичком, ее это пока не бесило, но Кэнди с коммутатором почти дошла до ручки. Мало того, что она получала нецелевые звонки в другие фирмы, причем беспрецедентное число этих звонков приходилось на зоомагазин «Пятачки и перья» и «Кливлендский буксир»; теперь коммутатор повадился светиться, звенеть и гудеть всеми консольными телефонами вообще без всяких причин, когда на том конце никого и не было, одни помехи, пусть подобные звонки и отличались от нецелевых, но все же человеческих звонков Роксби-Кокса отсутствием вдохов-выдохов, приметной черты последних. Телефоны попросту не затыкались, и Кэнди не могла отключить консоль за неимением трещоточного ключа. Более чем нехотя она попыталась пожаловаться в «Дуплексный кабель», и ее поставили в известность, что мастер по обслуживанию консолей Питер Аббатт должен в этот момент направляться к Центру Бомбардини, с заходом в «Сырный домик Энрике», имея сообщить релевантному персоналу «Част и Кипуч» довольно важное известие. Миз Пава извещена, «Дуплексный кабель» пытается связаться с мистером Кипучем.
– Суперически, – сказала Кэнди.
Еще была невероятная пара, мистер Блюмкер и Элвин Гишпан, про которых Кэнди вообще не понимала, какого хрена они тут делают, и которые вкрались в холл с полчаса назад, ожидая увидеть Линор. Мистер Блюмкер утверждал, что они звонили в пансион Тиссоу и говорили с женщиной со странно знакомым голосом, и та сказала, будто бы совершенно точно знает, что Линор направляется к Центру Бомбардини. Кэнди за консолью пожала плечами. Она заключила, что эта женщина – Минди Металман, но не понимала, с чего бы Минди знать, где сейчас Линор. Так или иначе, мужчины, глянув на часы и друг на друга, сказали, что подождут, и их ожидание вылилось в неприятные полчаса: Элвин Гишпан все норовил, как считала Кэнди, вроде бы строить ей глазки, а Юдифь Прифт все норовила, как Кэнди знала по долгому знакомству с Юдифь, явно строить глазки мистеру Блюмкеру, а мистер Блюмкер все норовил по неизвестной причине вести себя стремно – яростно чесал бороду, ловил очками случайные солнечные блики, время от времени будто бы перешептывался с кем-то под мышкой, хотя там точно никогошеньки не было, и расспрашивал Юдифь и Кэнди, каков, с их точки зрения, смысл истории Среднего Запада. Чемп на него шипел. В данный момент Блюмкер и Элвин Гишпан медленно обходили громадный внутренний периметр холла, в разных местах тыкали пальцами в пол и неслышно переговаривались. Кэнди не могла дождаться возвращения Минди Металман.
Но вот сквозь вращающуюся дверь вошла Линор, а за ней проследовал Энди Ланг, а на улице взвизгнули шины, это Нил Обстат рванул прочь на Ланговом «транс-аме», поскольку получил сигнал на свой камношифровский бипер, как только троица продвинулась по 77-му на север в точку, где сигналы ловились. Обстат должен был вернуться за Линор и Лангом при первой возможности.
Линор, когда вошла, казалось, не заметила ни зятя, ни мистера Блюмкера. Она, казалось, вообще никого не заметила. И шла как-то чудно́, и ее платье было в грязи, а лицо в пятнах черной пыли, плюс ярко обгоревший нос, а на Линорином запястье Кэнди разглядела не иначе как наручник со свисавшей короткой, оборванной, фальшиво-серебряной цепочкой.
– Иисусе, Линор, – сказала Кэнди, когда Линор вошла в кабинку. С той стороны стойки глазели Юдифь и Чемп.
– Ничего не хочу слышать, Кэнди, – сказала Линор, не поднимая глаз. Открыла консольный выдвижной ящик, стала доставать книги и раскладывать на стойке. Явился на свет полотняный мешочек с мылом, зубной щеткой и зубной пастой. Линор без слов поискала в ящике другие вещи. Открыла следующий и извлекла из него скрепленную резинкой пачку старых лотерейных билетов.
– Привет, Кэнди, – Ланг устало кивнул с той стороны консоли и поскреб лицо.
Кэнди, сложив руки на груди, глядела на наручник, поблескивающий на запястье Линор. Оборванная цепочка клацала внутри ящиков. Кожа на запястье Линор вся покраснела. На самом наручнике Кэнди разглядела две пары металлических губ, слившихся в поцелуе; на губах было вычеканено «ЧИНЕНИЯ БЭМБИ».
– «Чинения Бэмби»? – спросила Кэнди. Глянула на Ланга. Линор отбирала какие-то журналы.
– Привет, Линор, – сказала между тем Юдифь Прифт высоким, якобы кошачьим голоском, вздымая Чемпа повыше и приветственно двигая его лапой. Она явно хотела вернуть кота в кабинку.
