Книга «Уход за вашей экзотической птицей». Клочок погрызенной стены за клеткой Влада Колосажателя, из которой Влад Колосажатель грыз стену в темноте, когда шоу с зеркалом прекращалось, клочок, на котором проступает штукатурка и которому миссис Тиссоу не рада и за который обещано выставить счет.
Рик подвез Линор, и она взбежала по лестнице, и вошла в комнату, и сняла платье. Звучала музыка, из-под двери Кэнди пахло гвоздикой. Комнату Линор наполнял печальный жаркий оранжевый закат. Влад Колосажатель цеплялся лапами за верхние прутья клетки и висел вниз головой, пытаясь найти какое-нибудь отражательное преимущество в нижней части заляпанного зеркальца.
– Здравствуй, Влад Колосажатель, – сказала Линор в лифчике, трусах и конверсах.
– Здрасте, – сказал Влад Колосажатель.
Линор глянула на попугая.
– Прости?
– Я делаю то, чего жажду как личность, – сказал Влад Колосажатель, выпрямляясь и глядя на Линор.
– Песец.
– Женщинам тоже нужно пространство.
– Кэнди! – Линор пошла и открыла дверь Кэнди Мандибулы. Кэнди делала растяжку на полу, сидя почти в шпагате, в серебряном трико, с гвоздичной сигаретой во рту.
– Иисусе, цветик, я тебя ждала, ты как? – Кэнди встала и пошла выключать стерео.
– Быстрее сюда, послушай Влада Колосажателя, – сказала Линор, таща Кэнди за руку.
– Классный прикид, – сказала Кэнди. – Что там с неясной тревогой? Как Линор и Конкармина?
– Ты милый, но такие разговоры точно ни к чему не ведут, – сказал Влад Колосажатель, тупо глядя на себя в мутное зеркальце. – Мои чувства к тебе очень глубоки. Невозможно утверждать обратное.
– Что это с ним, блин, такое? – спросила Линор у Кэнди.
– Эй, я же именно так и говорила только что, – сказала Кэнди, глядя на попугая.
– Прости? – сказал Влад Колосажатель.
– Я репетировала то, что скажу сегодня Клинту, сегодня я собираюсь с ним порвать, я так решила. Практиковалась, пока тебя ждала.
– Здравствуй, Влад Колосажатель, – сказал Влад Колосажатель. – Вот твоя новая супер-вупер-еда.
– С чего это он вдруг заговорил? – спросила Линор. – Он твердил только «милаха-парень», а пока не скормишь ему тонны зерна, и этого не добьешься.
– В мире миллионы красоток, Клинти, просто ты невероятно серьезен, – сказал Влад Колосажатель.
– Клинти? – спросила Линор.
– Клинт Роксби-Кокс, ну, вице-през «Альянса», на мерсе ездит? В очках и типа с английским прононсом?
– Клинт-Клинт-Клинт, – прочирикал Влад Колосажатель.
– Заткнись, – сказала Кэнди Мандибула.
– Гнев естественен, – сказал Влад Колосажатель. – Гнев – естественный выхлоп, выпусти его.
– Он раньше так никогда не разговаривал, – сказала Линор.
Оранжевый свет на блестящем деревянном полу обзавелся стройными черными колоннами: солнце стало погружаться за кливлендский центр.
– Чертовски стремно. Я пришла где-то в шесть тридцать, он просто свистел и корчился. И я ушла на пробежку, вернулась, репетировала то, что скажу Клинту, а потом сделала растяжку, и тут пришла ты, – сказала Кэнди, стряхивая пепел сигареты в клетку попугая.
– Конечно, ты меня ублажаешь, Клинти. Не думай, что нет, – сказал Влад Колосажатель.
– Ты его кормила? – спросила Линор у Кэнди.
– Вот еще. У меня до сих пор шрам на большом пальце. Ты сказала, будешь кормить его сама.
– Тогда почему у него чашка полная – вот?
– Женщинам тоже нужно пространство.
– Видно, он из нее с утра не ел, – сказала Кэнди. – Это новый лифчик?
Влад Колосажатель стал клевать зерно; его розовый ирокез колосисто восстал и сник.
– Просто самый странный день моей жизни, – сказала Линор, развязывая шнурки. – Мы с Риком обедали с мистером Бомбардини. «Компания Бомбардини», левая глазница скелета, всё такое?
– Ты познакомилась с Норманом Бомбардини? – спросила Кэнди.
– Я не знаю, что значит для тебя любовь. Скажи, что значит для тебя это слово, – сказал Влад Колосажатель.
– Тебе придется купить очень маленький кляп, – сказала Кэнди.
– Кэнди, чувак собирается жрать, пока не помрет, потому что его бросила жена. Он уже весит под пятьсот кило. Он ел эклеры с пола. – Линор взяла халат с кроватного столбика, расстегнула залитый солнцем лифчик и направилась в ванную. Кэнди пошла за ней по коридору.
– Ты не можешь требовать того, чего я не обещала! – закричал им вслед Влад Колосажатель.
/б/
Пока Линор принимала душ, Кэнди Мандибула, опершись о раковину, курила гвоздичную сигарету, вся в дыму.
– Не понимаю, – сказала Кэнди. – Это вообще как: двадцать пациентов пошли гулять, и их не увидели и не остановили?
– Поковыляли гулять, скорее уж, – сказала Линор из душа.
– Точно.
– Я просто скажу себе, наверно, что, если отец обо всем знает, Линор в порядке. Я скажу себе, что он взял ее с собой на Корфу на этот свой саммит с президентом той другой компании детского питания. Только Бабуля никогда ни на столечко Компанией не интересовалась. Только папа и Бабуля более-менее ненавидят друг друга. Только Бабуле надо вокруг плюс тридцать семь градусов, а не то она синеет. Только вместе с ней пропали еще двадцать четыре человека. На Корфу теперь, видно, не протолкнуться. Но я скажу себе, что папа отвез их куда-то еще. Только, господи, я и не думала, что он помнит, где находится Дом. Хоть это и его собственность. Он вечно управляет им через Шмоуна и Ньета. – Душ на миг забренчал по занавеске. – Не знаю, ждать мне возвращения папы или нет. Я не могу просто взять и полететь на Корфу. У меня нет денег, вообще. Да и кто знает, где они там, на Корфу.
– Рик может дать тебе в долг. Видит бог, у Рика деньги есть.
– Я ему даже ни о чем еще не рассказала. Он уязвлен. – Линор выключила воду и вышла.
– По-моему, у Рика сегодня крыша слетела, чуток, там, наверху. – Кэнди бросила сигарету в туалет. Та кратко зашипела. Кэнди стала чистить зубы.
– За обедом он был вроде в порядке. Он просто хочет знать, где я нахожусь в данный момент. У кого крыша слетела и врезалась в землю, так это у Нормана Бомбардини. Он говорил о бесконечности и ожившем масле!
– Что?
– Халат воняет, как низ коврика, – сказала Линор, нюхая свой коричневый халат. – Заплесневел.
– Ты узнай, вдруг Линор сейчас у кого-то из твоей родни, – сказала Кэнди.
– И что за чертовщина с Владом Колосажателем?
– Ты узнай, вдруг Линор у кого-то из родни.
– Что? Да. Отличная идея. Только она точно не у Джона, с ним невозможно связаться, и с Ля-Вашем тоже, папа сказал, у него даже нет телефона. Да и зачем Бабуле ехать в Амхёрст? Может, она у Кларисы. Только если Бабуля все еще где-то здесь, потому что Клариса явно здесь, она бы позвонила хотя бы мне, сказала бы, что она в порядке.
