– С кем я говорю, простите? – сказал голос.
– Миз Мандибула, оператор «Част и Кипуч», – сказала Кэнди Мандибула.
– Миз Мандибула, я звоню, чтоб узнать, во-первых, есть ли у вас коллега по имени миз Линор Бидсман, – сказал голос.
– Есть у нас такая коллега, – сказала Кэнди. – Что мне ей от вас передать? – Она потянулась к Журналу целевых звонков.
– И, во-вторых, узнать, есть ли у вас новый работник по имени мистер Ланг, – сказал голос. – Думаю, в отделе детского питания, что бы это ни значило.
– Мэм, кто, я передам, ему звонил? – спросила Кэнди, открывая Журнал.
– Это миссис Эндрю Земновондер Ланг, из Нью-Йорка, – сказал голос.
Кэнди глянула на консоль, на клавиши переадресации с желатиновыми огоньками.
– Алло? – сказал голос.
– Да, алло, – сказала Кэнди.
– Там ли мой муж – вот что мне надо знать.
– Думаю, он в настоящее время работает на фирму, мэм, да, – сказала Кэнди. – Я соединю вас с его временным офисом?
– У него есть прямой номер?
– Все индивидуальные соединения идут через меня и коммутатор, мэм. Пожалуйста, не кладите трубку. – Кэнди глянула на указатель, нашла номер, снова нажала «Вкл.» и переадресовала звонок, а Юдифь Прифт в это время устало и сутуло тащилась в свою кабинку.
– Что-то случилось, Кэнди? – Юдифь натянуто улыбнулась и стала переобуваться в тапочки под стойкой.
– Все хорошо, – сказала Кэнди, уставясь на огоньки консоли, и вновь потянулась к «Тэбу».
/д/
ЧАСТИЧНАЯ РАСШИФРОВКА ИНДИВИДУАЛЬНОЙ СЕССИИ, КАБИНЕТ Д-РА КЁРТИСА ДЖЕЯ, PH.D. ЧЕТВЕРГ, 9 СЕНТЯБРЯ 1990 ГОДА. УЧАСТНИКИ: Д-Р КЁРТИС ДЖЕЙ И МИСТЕР РИК КИПУЧ, 42 ГОДА, ПАПКА НОМЕР 744–25-4291.
Д-Р ДЖЕЙ: Итак, я вижу, у нас три основные и не то чтобы несвязанные темы для обсуждения. Сон. Вы. Линор.
МИСТЕР РИК КИПУЧ: Предпочтительна последняя. Что вы с ней здесь сегодня делали? За обедом она выглядела просто ужасно.
Д-Р ДЖЕЙ: Не надсадя пупка, не срубишь дубка. Шаги сегодня просто семимильнейшие. На психологическом горизонте положительно брезжит прорыв. И, конечно, есть проблема Ланга.
РИК: Проблема Ланга?
ДЖЕЙ: Молодой человек из вашего сна?
РИК: Почему это он проблема за рубежами моего сна?
ДЖЕЙ: Кто сказал, что он проблема?
РИК: Вы сказали.
ДЖЕЙ: Я сказал? Не припомню, чтобы говорил именно это.
РИК: Какой же вы все-таки геморрой.
Д-р Джей делает паузу.
РИК: Я официально требую, чтобы вы сказали, как и почему Ланг – проблема.
ДЖЕЙ: Вы сказали, что после сна с Лангом очнулись, облегчившись.
РИК: Обмочившись.
ДЖЕЙ: Глядите, как я практикую самоконтроль.
Рик Кипуч делает паузу.
ДЖЕЙ: Все-таки вопрос пениса. Я прав?
РИК: Послушайте. Я изумлен. В прошлый раз вы сказали мне «пенис-шменис».
ДЖЕЙ: Но я интуитивно чую, что Ланг стал для вас Другим, нет? Другим, в референции к которому вы понимаете свое «Я», при всей его очевидной неадекватности?
РИК: Не знаю. Что, Линор упоминала здесь Ланга?
ДЖЕЙ: Зачем вы привезли этого человека с собой в Кливленд, если он вас так огорчает?
РИК: Я правда не знаю. Мы встретились в старом баре нашего студенческого братства. Все было странно. То и дело проступала общность. Он просто казался своим. В доску.
ДЖЕЙ: И вы вовлекли его в свою сеть.
РИК: Не хочу цитировать нашу общую знакомую, но почему-то я ощущал, что у меня почти нет выбора. Как будто бы возник контекст, в котором не вовлечь его внутрь было бы неприемлемо.
ДЖЕЙ: Внутрь?
РИК: В цепь моей профессиональной и психологической жизни.
ДЖЕЙ: Ясно. А что Линор? Она «внутри», если повторить ваш термин, положительно сочащийся блентнеровскими коннотациями?
РИК: Надеюсь, будет – однажды.
ДЖЕЙ: Выразительное хм-м-м. А вы, Рик. Вы «внутри», в контексте сети Линор?
РИК: Не будьте садистом. Вы знаете, что я не смогу, никогда.
ДЖЕЙ: Входная Дверь Единения, эт цетера.
РИК: Сделайте что-нибудь, у меня грохочет в ушах.
Д-р Джей делает паузу.
Рик Кипуч делает паузу.
ДЖЕЙ: Рик, друг мой, вам никогда не приходило в голову, что вы на деле можете оказаться генетическим авангардом?
РИК: Чем-чем?
ДЖЕЙ: Приглашаю вас об этом поразмыслить. У нас как вида некогда имелись хвосты, не так ли? Толстый волосяной покров по всему телу? Цепкие пальцы ног? Вкус, ябононие, слух, эт цетера, куда острее, чем у нас нынешних? В конце концов мы все эти черты утеряли. Отбросили. Почему?
РИК: Что вы хотите этим сказать?
ДЖЕЙ: Рик, они стали нам не нужны. Контекст, в котором они имели надлежащую функцию, испарился. Нужда в них отпала.
РИК: Что вы хотите этим сказать?
ДЖЕЙ: Я полагаю, что хотел бы сосредоточить ваше психологическое внимание на следующих чертах современного общества, радующих нас обоих. Генная инженерия. Искусственное оплодотворение. Квантовые скачки в технологиях сексуальных вспомогательных средств, принадлежностей и протезов. Может, то, что большинство из нас принимает за свой центр, нам уже попросту не нужно. И мы оба знаем, что отсутствие функции в природе означает смерть. В природе нет ничего лишнего. Возможно, вы – следующая волна, Рик. Вы никогда об этом не думали, в спокойные времена? Может, вы рядом с этим Лангом – то же, что первый прямоходящий человек рядом с припавшей к земле, сгорбленной, слюнявой обезьяной. Наподобие бога. Прототип, усаженный одесную от природы, напокамест. Человек для будущего.
РИК: Думаю, я бы предпочел быть слюнявой обезьяной, благодарю покорно.
ДЖЕЙ: И почему же?
РИК: Спорим, вы и сами разберетесь.
ДЖЕЙ: Дело в Линор.
Рик Кипуч делает паузу.
ДЖЕЙ: Рик, я задам вам ключевой вопрос добрейшим и дипломатичнейшим способом. Как вы считаете, вы и правда то, что нужно Линор Бидсман? То, что ей реально нужно?
РИК: Мы любим друг друга.
ДЖЕЙ: Вы не ответили на мой вопрос. Мы оба знаем, что Линор чудесная, но довольно-таки неуравновешенная девушка. Вы ей помогаете? Вас заботят ее нужды? Является ли ваша любовь своего рода различительной, зрелой любовью, которая обращает основное внимание на нужды и интересы любимой?
РИК: Я определенно не думаю, что то, что ей нужно, – это Ланг.
