Я сказал да.
Значит, там и встречаемся.
Он порылся в сумке, достал картонку с надписью “По”, протянул мне.
Это что, скачки? – спросил я.
Он развеселился.
Нет. Просто поодиночке быстрее доедем.
А если я не уеду?
Если ты не уедешь, то я тоже не уеду, засмеялся он. Оба тут останемся. Первая машина твоя, давай.
Я пожал плечами, спустился и встал на обочине, в сторону Нарбонны. Поднял большой палец, держа картонку на виду. Первые машины даже не притормозили. Минут через десять остановился маленький “рено”. За рулем была очень пожилая дама, которую я не раз встречал в книжном магазине.
Не знала, что вы ездите автостопом, сказала она с улыбкой.
Открыла мне дверцу.
Я только в Безье, недалеко.
Безье так Безье, уже неплохо.
Я махнул автостопщику, желая ему удачи. Уселся. Дама тронулась с места, проехала по бульвару вдоль крепостной стены, от светофора – прямо, в сторону автострады. Я обернулся на удаляющийся город. Подумал, сколько еще километров впереди. Сколько долгих часов езды меня ждет. Во всем теле и в мыслях пробудилось знакомое напряжение, не возникавшее уже давно: отъездная лихорадка. Радость от новой встречи с дорогой. Я почувствовал, что голос у меня слегка охрип, что способность брататься с ближним чуть-чуть притупилась. Но не исчезла, готова возродиться. Только того и ждет.
Значит, направляетесь в По.
В Орион, сказал я. В Орион, это такая деревушка в Беарне, на полдороге между По и Байонной.
Я увидел, что старая дама потрясена.
Байонна, бог ты мой, Байонна. Вы что, надеетесь к вечеру добраться?
К вечеру вряд ли, спокойно произнес я. Но самое позднее завтра. Завтра сразу после полудня, если все сложится.
Она посмотрела на меня – не шучу ли я.
А ночь. Где же вы будете ночевать?
Я пожал плечами, упиваясь своей тягой к приключениям, снова проснувшейся двадцать лет спустя.
До ночи еще восемь часов, там видно будет. Мало ли что может случиться за восемь часов.
Она засмеялась.
Нет, он полоумный. Совершенно полоумный, я давно это знала.
39
Последний водитель высадил меня на перекрестке, возле щита с надписью “Орион Картье Бёст”. Я осмотрелся, окинул взглядом строения крохотной деревушки, куда меня занесло, – притулившейся у вершины холма, на пересечении двух дорог. Взглянул на равнину внизу. Прислушался к шуму ветра в завесе деревьев, высаженных по одну сторону дороги. Поискал везде, где мог, следы автостопщика, но напрасно.
Посмотрел время на телефоне: 14.00. Постоял, провожая взглядом каждую машину, появлявшуюся раз в десять минут, в надежде, что из нее выйдет автостопщик. Вокруг все было тихо и спокойно. Словно никто тут не жил. Я изучил афиши на трансформаторной будке. Объявления о блошиных рынках. О цирковых представлениях. О лотереях. О концертах в окрестных деревнях. Пошел вдоль домов, чтобы убить время. Две немецкие овчарки с лаем провожали меня, не отставая ни на шаг, пока я не покинул периметр, который они охраняли. Нагнувшись, заглянул в окно маленького спортзала с красными рамами. Прочел внутри, на плиточной стене небольшого зала, рассчитанного еще и на концерты, надпись большими красными буквами: “ОРИОН”.
А потом заметил среди деревьев, на холме напротив, тонкую белую башню. Ни разу не видел такого сооружения. Высокий голый цилиндр. Невероятно высокий. Словно ракета, залетевшая из иных миров, упавшая здесь, среди неизменных от века полей и черепичных крыш. Мне вспомнилось начало “Космической Одиссеи 2001 года”. Подумалось, что это, быть может, монумент, такие иногда возводят на обочине автострад, обычно стальные или бетонные, почти всегда безликие – южная Роза ветров, Ворота Атлантики. Или церковь в новом духе, возведенная поклонниками Ориона как можно ближе к небу.
Я нашел дорогу, ведущую в ту сторону. Прочел на указателе: “Селение Орион”. Пошел к странной конструкции. Она приблизилась. Я уже видел ее шероховатую поверхность, похоже бетонную, выкрашенную белой, местами облупившейся краской. Видел лестницу, взбегающую на самый верх. На уровне двух третей высоты – узкие бойницы, единственные отверстия от носа до хвоста фюзеляжа. И я понял, что это водонапорная башня. Просто водокачка, как в любой деревне. Но самая странная, самая завораживающая водокачка, какая мне попадалась.
Был уже май месяц. Погода стояла прекрасная. Окрестные поля снова зеленели яркой, юной, полнокровной зеленью. Зеленью колышущейся, гибкой, податливой, равномерной. Потрясающе безмятежной.
У подножия водонапорной башни я заметил груду черных предметов – покрышки. Причем покрышки не от легковушек. От грузовиков. Титанические. Гигантские. Посреди кучи лежали две еще большего размера, от подъемных кранов или каких-то устройств-исполинов. Их положили рядом на склоне холма, напротив дороги. Я подумал: это глаза. Глаза великана Ориона.
Я подошел ближе и заметил сидевшую там фигуру. Автостопщик.
Хорошо доехал? – спросил я.
Нормально. Час назад добрался. Что, под конец застопорило?
Нет.
Он с улыбкой показал рукой на пейзаж.
Ну вот, мы на месте. Разве не хорошо?
Хорошо, улыбнулся я. Я тебя ждал. Ты из-за этого меня сюда завез? Посмотреть на водокачку?
Нет, засмеялся он. Я и не знал, что тут такое есть.
Мы посмотрели на слепое сооружение без окон и проемов.
Я поискал вход, сказал он. Замок на двери увесистый. Я пытался по нему колотить, не поддается. Сейчас поглядим.
Я сел рядом с ним. Так мы и сидели, прямо на земле, любовались пейзажем.
Ты что-нибудь ел?
Нет, а ты?
Он достал банку шоколадной пасты. Я выудил из сумки нож с округлым острием, стал мазать нам бутерброды с сантиметровым слоем пасты. Однажды мне попался здоровенный швейцарец-немец, мне с ним было по пути целую неделю или две. Он таскал сорокакилограммовый рюкзак, в котором было все. Шуруповерт. Мини-гамак. Складная удочка. Банки тунца, сардин, равиоли. Соленое и сладкое печенье. Сапоги. Надувная лодка. Однажды мы раздобыли хлеба, но положить на него было нечего. По-моему, у меня есть нутелла, сказал швейцарец-немец. Запустил руку в глубинные закрома рюкзака, шарил там несколько минут и наконец извлек на четверть початую килограммовую банку. Ага, я же знал, что она где-то там, мирно сказал он, как будто ему регулярно случалось откапывать в своем бездонном рюкзаке забытые сокровища.
Сколько машин? – спросил автостопщик.
Пять.
Пять, воскликнул он. Всего пять машин до этакой глухомани.
Он стал считать.
У меня девять. Голландское семейство на прокатной машине. Сотрудник издательства. Кладовщик торгового центра. Владелец фудтрака. Юноша, ездил навестить бабушку. Два пенсионера. Фотограф. Восемь. Последний подхватит меня здесь.
