В 2000-х гг. началось сближение российской и зарубежной научных традиций. В 2004 г. в Тандер-Бее (Канада), в 2006 г. в Эскильстуне (Швеция) и в 2008 г. в Петрозаводске (Россия) исследователями из Канады, США, Финляндии, Швеции и России обсуждались наиболее острые и малоизученные вопросы по истории пребывания в Советской Карелии североамериканских финнов. По итогам конференций были изданы два сборника статей, которые стали серьезным вкладом в изучение целого комплекса проблем, связанных с феноменом «Карельской лихорадки» в США и Канаде первой половины 1930-х гг. и различными аспектами пребывания североамериканских финнов в Карелии
[15].
Настоящая книга – это один из первых результатов деятельности двух международных научно-исследовательских проектов, упомянутых в предисловии. Участие в них позволило авторам выявить и изучить ранее неизвестные материалы, хранящиеся в архивах Карелии, проанализировать республиканскую прессу 1930-х гг., собрать комплекс интервью у детей и внуков переселенцев
[16]. Особенно полезными для нашего исследования оказались материалы Национального архива Республики Карелия, в котором отложились документы финских рабочих и социалистических организаций в США и Канаде периода 1908–1930 гг., документы советских и партийных организаций, отвечавших за организацию и проведение иммиграционной политики, материалы изучения условий труда и жизни финнов-иммигрантов, а также личные документы переселенцев. Этот комплекс источников позволил нам написать новую, более полную и детальную историю иммиграции финнов из Северной Америки в Советскую Карелию в 1930-е гг.
Книга состоит из девяти глав и структурно выстроена как по хронологическому, так и по проблемно-ориентированному принципу. Большая часть ее посвящена именно 1930-м гг., однако в последней главе мы посчитали нужным немного рассказать о военных и послевоенных судьбах североамериканских финнов.
Финскую иммиграцию из США и Канады в Карелию можно рассматривать на многих уровнях – международном, национальном, региональном, семейном и личном. Во многих отношениях североамериканские финны стали посредниками между Востоком и Западом, Москвой и Карелией, властью и местным населением, а сама республика благодаря им и другим иммигрантам оказалась зоной контактов между капиталистическим и социалистическим мирами образца 1930-х гг.
Глава 1
Финны-иммигранты в Северной Америке и России
«Американская лихорадка»
Первые финские переселенцы появились в Северной Америке еще в XVII в.
[17], однако массовой эмиграция из Северной Европы за океан стала лишь два столетия спустя. «Американская лихорадка», начавшаяся в Норвегии уже в 1820-х гг., в 1840-х поразила Швецию и к середине 1860-х пришла в Финляндию, бывшую в то время частью Российской империи. Основной движущей силой иммиграции были серьезные экономические трудности, которые начались в середине столетия и привели к резкому росту иммиграционного потока через Атлантику.
Главная проблема финского общества второй половины XIX – начала XX в. заключалась в одностороннем развитии экономики. Около 70 % всего населения получало свой доход от занятий сельским хозяйством и лишь 10 % – от промышленности и ремесла
[18]. Стабильность сложившегося сельского общества была подорвана экономическими реформами 1860 – 1870-х гг. и быстрым ростом населения, начавшимся уже в первые десятилетия XIX в. К 1870 г. число жителей Великого княжества Финляндского выросло более чем вдвое по сравнению с началом столетия – с 863 тыс. в 1810 г. до 1 млн 770 тыс. в 1870 г. В период с 1870 по 1910 г. население увеличивалось примерно на 300 тыс. человек за десятилетие и к началу Первой мировой войны достигло 3 млн человек
[19]. Такое перенаселение не могло не сказаться на уровне жизни людей, прежде всего в деревне, где возможности для развития были сильно ограничены существующими законами. Хозяйство при наследовании не дробилось, владельцем земли становился лишь кто-то один из многодетной крестьянской семьи, остальные должны были искать пропитание на стороне. Промышленность и небольшие финляндские города не могли обеспечить достаточное количество рабочих мест, и одним из выходов для безземельного населения была эмиграция.
К концу 1880-х гг. «американская лихорадка» охватила практически все западные губернии Финляндии, прежде всего жителей Похьянмаа – северных приботнийских территорий. Связано это было с тем, что здесь не было крупных промышленных центров для привлечения избыточного сельского населения. Традиционные занятия жителей губерний Оулу и Ваза – дегтеварение, кораблестроение, лесопереработка – в течение XIX в. пришли в упадок: в большинстве районов Ботнического побережья не осталось пригодных для промышленной вырубки лесов, а деревянные парусные корабли были вытеснены металлическими паровыми. Неудивительно, что из 302,8 тыс. эмигрантов, покинувших Финляндию в 1870–1914 гг., жители этих губерний составляли 68 % (206 тыс. человек)
[20]. Мобильность населения подстегивалась рассказами финских моряков, возвращавшихся из плаванья и расхваливавших условия жизни и работы в Соединенных Штатах, а также письмами родственников и знакомых, уже переселившихся в Америку
[21].
Соединенным Штатам Америки действительно было что предложить иммигрантам. Раздача практически даром по Гомстед-Акту 1862 г. земель на западе, местное население которых было незадолго до этого переселено в резервации, казалась фантастической сказкой для голодных крестьян Старого Света. «Золотая лихорадка» в Калифорнии и на Аляске порождала надежды на быстрое и легкое обогащение. Свобода предпринимательства и обилие работы на рудниках и шахтах Мичигана и Миннесоты, в портах городов Великих Озер, на железнодорожном строительстве, на лесоперерабатывающих заводах – всё это было серьезным аргументом для переезда в страну с такими возможностями.
