Главные обвиняемые по «делу Совхоза № 2» Ааро Холопайнен и скотник Симо Кивонен были приговорены к большим срокам заключения (10 и 7 лет). В результате проверки, проведенной уже после вынесения приговора, обвинения во вредительстве были с Холопайена сняты, срок заключения уменьшен. Но в сентябре 1938 г. он получил новый приговор и 1 октября был расстрелян под Петрозаводском. Неделю спустя там же был расстрелян его двадцатитрехлетний сын Тойво, родившийся в США. Симо Кивонена расстреляли 14 октября 1938 г.
В документах 1935–1936 гг. часто упоминается и «антисоветская деятельность финнов в Кестеньгском районе». По данным НКВД, там, в пограничных лесопунктах «группировались контрреволюционные националистические элементы, проводившие террористические настроения против вождей партии»
[679]. Подобного рода обвинения строились зачастую на основании пьяной болтовни испуганных происходящим людей. В районе был арестован бывший красногвардеец, участник гражданской войны Юхо Копонен, который на одной из вечеринок заявил: «Сталин ведет неправильную национальную политику, издевается над финнами. Ровио и Гюллинга убрали, но наши силы растут. Мы еще покажем. Коммунистов надо вешать, они кровопийцы»
[680]. Это дало повод органам безопасности раздуть целое дело, жертвами которого стали и простые лесорубы, и руководители района из числа красных финнов. Вероятно, с этим делом связан и арест 19 февраля 1936 г. в Софпороге (Sohjanankoski, Кестеньгский, ныне Лоухский район) четырех американских финнов, рабочих леспромхоза. Двоих из них, приехавших из Канады Ёхана Хейниеми и Ялмари Ранделя, вскоре отпустили, двое переселенцев из США – Рейно Нумминен и Каарло Сипиля – были приговорены по статье 58–10 к трем годам лишения свободы. Дальнейшая судьба их неизвестна, но тот факт, что реабилитированы они были лишь в 1992 г., означает, скорее всего, что эти люди погибли в лагерях и их никто никогда не искал.
Организаторов политики переселения североамериканских финнов в Карелию – Матти Тенхунена, Калле Аронена, Оскара Коргана – репрессии середины 1930-х гг. не затронули, если не считать смены места работы. Не исключено, что кто-то помог им выйти из-под удара. Так, среди арестованных осенью 1935 г. финнов был директор издательства «Kirja» Хейно Раутио. После его ареста разгрому была подвергнута вся парторганизация издательства. За один день, 13 ноября 1935 г., на бюро обкома были исключены из партии 14 ее членов (Теему Тёрмяля, Кости Клемола, Феликс Келлосалми, Виктор Паю, Лаури Летонмяки и др.)
[681]. Однако накануне этих событий работавшие в издательстве Тенхунен и Корган были переведены на другую работу: Оскар Корган получил назначение в Ухту (Калевала, погранрайон) заведующим книжным магазином
[682], а Тенхунен возглавил издательство обкома партии
[683]. Аронен после ликвидации Переселенческого управления работал водителем в Петрозаводске.
Однако планомерная «разработка» лидеров финской диаспоры в Карелии не могла в конечном итоге не затронуть организаторов переселенческой кампании из Северной Америки. Документы свидетельствуют, что компрометирующие материалы на организаторов переселенческого движения тщательно собирались органами безопасности с момента создания Переселенческого управления. Судя по так называемым «агентурным данным», сохранившимся в архивах, в среде американских финнов были свои осведомители, которые снабжали НКВД материалами. Особого внимания заслуживают сводки 1934 г. агента по кличке «Ветеран», который подробно информировал органы о финских организациях Америки, интересе к ним со стороны финляндского правительства и деятельности Комитета технической помощи в США. Большинство компрометирующих материалов относилось к деятельности Тенхунена и Аронена, которые и стали впоследствии главными фигурантами по «Делу Общества технической помощи Карелии и Переселенческого управления»
[684].
В сентябре 1935 г., когда началась кампания против финского руководства республики и накопленная информация оказалась востребованной, начальник карельского НКВД Карп Шершевский составил докладную записку о деятельности Переселенческого управления, в которой он обобщил все имеющиеся материалы и сделал соответствующие выводы. Основное внимание в документе уделялось «коммерческому уклону в деятельности Тенхунена и Аронена», который выражался в том, что вербовались прежде всего люди, способные внести солидную сумму в машинный фонд. В результате такой «спекулятивной деятельности» в Карелию ехали «не лесорубы, а разорившиеся кабатчики, кулаки, контрабандисты, явные аферисты и рвачи». Этим якобы пользовались зарубежные разведывательные органы, вербуя в свои ряды шпионов
[685].
Собранные материалы легли в основу решения о ликвидации в октябре 1935 г. Переселенческого управления. Шершевскому было поручено проверить работу аппарата управления «в плане возможных политических преступлений»
[686]. Два года спустя материалы «проверки» использовали по назначению. Тенхунен и Корган были арестованы осенью 1937 г. и расстреляны в Медвежьегорске, Аронен попал в последнюю волну арестов летом 1938 г. и был расстрелян в Петрозаводске в сентябре. Все были реабилитированы в 1956–1958 гг.
Реакция финнов на изменения, происходившие в республике после V Пленума обкома и смены руководства, была неоднозначна. Уже осенью 1935 г. в Петрозаводске пошли слухи, что национальная политика меняется, грядут массовые гонения на финнов и из Карелии надо во что бы то ни стало уезжать
[687]. Некоторые так и поступили, другие старались скрыться в отдаленных лесопунктах, третьи не верили в происходящее, считая это дурным сном, который скоро кончится. По мере расширения антифинских мероприятий страх в обществе нарастал, среди финских коммунистов всё шире распространялось мнение, что они брошены на произвол судьбы. Многие повторяли слова ветерана финляндской компартии Эйно Рахья о том, что ЦК КПФ палец о палец не ударил для предотвращения разгрома финнов в Карелии
[688]. Но были люди, которые пытались противостоять этой политике. Исключенный из партии и изгнанный с работы управляющий трестом «Kirja» Теему Тёрмяля поехал искать правду в Москву. Он побывал в ЦК ВКП(б), ЦК КПФ, в редакции газеты «Правда» и всюду, по его словам, получил заверения, что перегибы в Карелии будут исправлены, гонения на финнов прекратятся, справедливость будет восстановлена
[689]. Некоторая передышка в борьбе с финскими буржуазными националистами действительно наступила в конце 1936 – начале 1937 г., но это было затишье перед бурей.
