9 июня 1938 г. нарком внутренних дел Карелии Степан Матузенко отправил в Москву «лично тов. Ежову» докладную записку «О выселении за пределы КАССР финнамериканцев и семей репрессированных финнов». Этот документ заслуживает подробного цитирования. В нем, в частности, говорилось:
На территории Карельской АССР вскрыта и ликвидирована антисоветская организация финских буржуазных националистов. Главари этой контрреволюционной организации председатели Гюллинг и Ровио, не найдя поддержки своим замыслам среди трудящегося населения карелов, использовали финперебежчиков, остатки недобитого кулачества и участников каравантюры.
Помимо этого, Гюллинг через специально созданное переселенческое управление пополнял вражеские ряды завозом из Канады финнамериканцев. Такое мероприятие мотивировалось отсутствием в Карелии квалифицированной рабочей силы для лесных разработок. Из Канады финны прибывали с собственными автомобилями, пишущими машинками, валютой и заданиями иностранных разведок… Представляя собой разный сброд авантюристов, настроенных враждебно к Советской власти, они в погоне за наживой с охотой продавались разным разведывательным органам фашистских стран и в первую очередь Финляндии. В числе арестованных в 1937-38 гг. финнов оказалось шпионов 2100 чел., или 20 % от всего числа финнов, проживающих в Карелии.
Буржуазно-националистическая финская организация расставляла на ответственные и руководящие должности только своих сторонников – финнов. Таким образом в их руках были главнейшие партийные, советские и общественные организации, а также промышленные предприятия, сельское хозяйство и транспорт. Финн-американцы, навербованные и завезенные в качестве специалистов по лесным разработкам, оказались во главе целого ряда учреждений и предприятий. В результате их руководства, направленного на срыв выполнения мероприятий партии и правительства, положение в Карелии по борьбе с последствиями вредительства до сих пор остается напряженным.
Национальная политика в Карелии, благодаря Гюллингу, Ровио и их приспешникам, в корне искажалась. Трудящихся Карелии принуждали читать газеты, книги, слушать радиопередачи, учить детей на непонятном им финском языке. Национальная рознь и вражда всячески культивировались.
Аппаратом НКВД КАССР проведена специальная работа по учету остатков финнамериканцев. Взято на персональный учет 1416 чел., из которых состоит в иностранном подданстве 81 чел. Большинство финнамериканцев проживает в пограничных районах и некоторая часть в г. Петрозаводске.
Прошу вашего распоряжения на выселение из пограничной Карельской республики 1416 человек финнамериканцев в Омскую или Архангельскую область, где использовать их исключительно как рабочую силу на лесных разработках. Помимо этого, прошу санкционировать выселение 1500 семей репрессированных финнов, проживающих в пограничных районах и г. Петрозаводске, за пределы Карелии
[735].
Поступили ли из Москвы соответствующие документы, неизвестно. Скорее всего, конкретных распоряжений по выселению «финнамериканцев» получено не было, поскольку в конце августа Матузенко вновь обратился к Ежову с аналогичной просьбой: «Для того чтобы лишить благоприятной почвы иностранные разведки по насаждению новых шпионских организаций на территории Карелии, и особенно в пограничных районах, необходимо ускорить санкцию на выселение за пределы Карелии всех прибывших из Канады финнамериканцев, а также семьи репрессированных финнов, эстонцев, латышей, немцев и поляков»
[736].
Этот запрос также остался без ответа, и североамериканские финны не стали жертвами тотальной депортации, которой подверглись некоторые другие национальные группы в СССР. Тем не менее «очистка» погранрайонов и столицы шла всё лето: из Петрозаводска, Калевальского, Ребольского районов людей вывозили в «тыловые» районы республики – Кемский, Пудожский, Заонежский. Согласно специально разработанной по этому поводу инструкции, выселению подлежали «семьи врагов народа, репрессированных финнов, шведов, эстонцев, латышей и национальностей, не входящих в состав Союза»
[737]. На сборы людям давали сутки, иногда и вовсе два часа. О масштабах операции можно судить лишь по косвенным данным. Например, известно, что только с 20 июля по 23 августа из Петрозаводска было выселено 395 семей – 922 человека, в том числе 417 детей
[738]. В октябре Матузенко докладывал Ежову, что в результате проведенных мероприятий в пограничных районах Карелии осталось 1350 финнов (включая и семьи репрессированных) и просил разрешения на завершение операции по переселению
[739].
Последним аккордом массовых операций стали события осени 1938 г. 17 сентября Ежов подписал приказ № 00606 об образовании Особых троек «для рассмотрения дел на арестованных в порядке приказов НКВД СССР № 00485 и др.». Это означало немедленную расправу над теми, кто был арестован в течение весны – лета 1938 г. по национальным приказам. За два неполных месяца деятельности карельской Особой тройки (Куприянов – Матузенко – Михайло вич) ею была решена судьба 1805 человек (в том числе 1499 финнов). 1708 человек (94,6 % всех осужденных) были приговорены к расстрелу
[740]. Таким образом, если исходить из того, что к 10 августа 1938 г. было арестовано и уже осуждено (как говорится в документах) 9536 человек, в том числе 3189 финнов
[741], то работа Особой тройки увеличила количество репрессированных финнов в 1,5 раза, до 4688 человек.
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» приостановило массовые репрессии. Пиковая точка Большого террора была пройдена
[742].
Трагическая статистика
О судьбах многих американских финнов рассказано в мемуарах, воспоминаниях и в книгах Мейми Севандер. В результате деятельности карельского общества «Мемориал» в начале 1990– х гг. и поисков, осуществленных Мейми Севандер и Эйлой Лахти-Аргутиной, у нас есть достоверные данные о 739 североамериканских финнах, репрессированных в 1930-х гг.
[743] Конечно, этот список не полный. Так, мартиролог Лахти-Аргутиной указывает страну рождения, но не всегда указывает место исхода в Карелию. Например, о репрессированном и расстрелянном в апреле 1938 г. рабочем Стройтреста Архо Эрола
[744] мы лишь из архивных документов узнаём, что он прибыл в Карелию из США с одной из первых групп уже в декабре 1930 г.
[745] Кроме того, о некоторых людях не сохранилось в документах вообще никаких сведений. Фредрик Линдхолм, главный художник финского национального театра в 1940-1950-е гг., приехал в Карелию из Канады в 1931 г. Весной 1938 г. он был арестован вместе с бригадой мастеров (12 финнов), строивших на железнодорожном вокзале Петрозаводска павильон. Затем была тюрьма, этап, лагерь в Соликамске, где художнику перебили руки. И всё же Линдхолму повезло: в числе очень немногих перед Зимней войной его освободили, он смог вернуться в Карелию и даже закончить учебу в изостудии в 1941 г.
[746]Ни в одном известном нам списке репрессированных / реабилитированных имя Фредрика Линдхолма не значится. Таких примеров может оказаться много. И всё же существующие данные позволяют выявить основную статистику террора против североамериканских финнов и обозначить некоторые его особенности и закономерности.
