– Ладно, чувак. Давай отсюда выбираться.
– Это уж точно.
Гибби опять принялся за работу. Это было непросто. Хирургический зажим был маленьким и все время выскальзывал из пальцев. Половина болтов намертво приржавела. Пять он уже вывинтил, и оставалось удалить еще три штуки внизу и четыре сбоку, в углу, после чего можно было выгнуть сетку ногой и сквозь образовавшуюся щель выбраться наружу.
– Ну давай же, давай! Не копайся!
Гибби не нуждался в понуканиях. Упрямый болт наконец поддался; он выкрутил его и взялся за следующий.
– Еще шесть.
И тут удары прекратились, и послышался визг.
* * *
Для Френча эта ночь была страданием души и тела. Он был полностью вымотан, пребывал в отчаянии и почти ослеп от сияния миллиона автомобильных фар. Он дюжину раз пересек город, шесть раз соврал своей жене и унизился перед всей семьей капитана Мартина: стоя в полночь у них на крыльце, вымаливал информацию. Но он был готов солгать, украсть или обмануть, избить информатора до полусмерти, если б заподозрил, что от него что-то утаивают.
«Готов ли я и убить кого-нибудь?»
Френч слишком устал, чтобы ответить на этот вопрос, и не стал бы доверять ответу, если б тот сорвался у него с губ.
Он уже кружил по первым попавшимся улицам и заведениям, практически не разбирая дороги: доехал до парка, в который они ходили, когда Гибби был маленьким, до района, в котором проживал убитый верзила, до притона одного наркодилера, выросшего в том же районе, что и Ченс, – просто на случай, если тот мог что-то слышать.
Никто ни черта не знал. Это было проблемой. Мертвец в доме Ченса был уже опознан, что дало им адрес и список приводов, но только и всего. Капитан поклялся: даже копы были на нуле.
«Сколько еще до рассвета?»
«Два часа?»
– Дэвид двести восемнадцать! – квакнула рация, и Френч нажал на тангенту.
– Дэвид двести восемнадцать на связи, Центральная.
– Детектив Барклоу просит позвонить ему по частной линии. Готовы записать номер?
– Давайте, Центральная. – Он нашел карандаш, быстро начиркал номер.
– Дэвид двести восемнадцать, имейте в виду, что дело срочное.
Френч находился в этот момент на четырехполоске на западе города и последний раз видел таксофон где-то в миле позади. На дороге в этот поздний час было пусто, так что он резко крутанул руль, оставляя дуги дымящейся резины. Когда на противоположной стороне улицы появился супермаркет «Фудтаун», Френч оставил еще одну черную дугу и влетел через бордюр на стоянку так быстро, что пробило амортизаторы.
Барклоу взял трубку на середине второго гудка.
– Ситуация крайне непростая, так что мне нужно, чтобы ты сохранял спокойствие. Ты спокоен?
Френч так стиснул трубку, что даже хрустнули пальцы.
– Да, я спокоен. Где ты?
– У таксофона в восьми кварталах от твоего дома. Прежде чем ты успел спросить: твоя жена разыскала меня час назад и всякого наговорила: мол, ты врешь ей, и она это знает, и это наверняка как-то связано с Гибби, и с какой это стати тебе врать ей насчет ее последнего хорошего сына… Она была на грани. Я поехал к тебе домой, чтобы поговорить с ней и успокоить. Вот тогда-то мы и получили звонок от Джейсона. Он на свободе. И ищет тебя.
– Как такое возможно?
– Понятия не имею. У него было мало времени, но было много что сказать, и до этого разговор не дошел.
Френч скрипнул зубами, изо всех сил стараясь перебороть растерянность и разочарование.
– Ты сказал, что дело срочное. Я подумал, это насчет Гибби.
– Вот именно. Джейсон уверяет, что знает, где он.
– Скажи это еще раз.
– Где он, кто его похитил и как его вытащить. Он сказал, что малец в серьезной опасности, что тип, который забрал его, – убийца наихудшего сорта.
– Давай адрес.
– Билл, он говорит, это тот самый человек, который убил Тиру Норрис.
* * *
Ровно через десять секунд после выезда со стоянки Френч осознал лишь, что на его колесах недостаточно резины для того, как именно он хотел ехать. Если б он мог нарушить законы физики, то абсолютно все было бы ему по плечу. Сжечь небо. Сотрясти землю. Но от его собственного выбора практически ничего не зависело.
«Хотя это не совсем так…»
Джейсон хотел, чтобы Гибби оказался в безопасности и на свободе, но ему были нужны отец и Барклоу, чтобы это сделать. Только они вдвоем. Но Френч верил в мощь количества, а это означало людские ресурсы, контроль и огромные силы штата. Это была простая математика. Задави массой, и все дерьмо останется под крышкой. Развязка может занять больше времени, но обычно это лучшая развязка. Заложники остаются в живых. Никто из копов не погибает.
Вот тут Джейсон становился проблемой.
Если он на свободе, если он совершил побег, это означало, что люди будут его искать. Люди Френча. Оповещений по радио пока не было, но и сделать запрос он тоже не мог. «Центральная, не можете ли вы подтвердить, что мой сын только что сбежал из тюрьмы?»
Нет. Это совершенно исключено.
А что, если Джейсон прав? Что, если человек, который выпотрошил ту несчастную девушку, – действительно тот самый, что похитил Гибби?
Эта мысль была совершенно невыносима.
Равно как и следующая.
Дави массой или иди налегке – какое из решений, вынесенное им в ближайшие несколько минут, чревато для его сына бо́льшей опасностью? Если он вызовет подкрепление, у Гибби будет больше шансов выбраться живым. Тактические группы. Снайперы. Подготовленные переговорщики. Френч верил в это до самых стелек в собственных ботинках. Это были инстинкт, вера, тридцатилетний стаж в полиции. Но Джейсон – в розыске, подозреваемый убийца; и имелись такие копы в городе, которые завалят его, даже не задумываясь. А Джейсон почти наверняка даст им повод. Задаст им жару, будет сопротивляться аресту. Если получится, то Френч попросит Джейсона: немедленно уходи, дай нам самим разобраться! Но у Джейсона нет доверия к копам. «Они убьют моего брата…» Так он и сказал Барклоу.
Френч опустил стекло, но и это не помогло хотя бы немного остыть и проветрить голову.
«Есть этот дом, а в нем убийца…»
Неужели он и вправду столкнулся с таким вопросом?
Один сын или другой?
Это несправедливо, но что вообще справедливо? Френчу доводилось бывать на войне и убивать; он уже потерял одного сына; видел великое множество совершенно жутких преступлений и их жертв; провел годы, гоняясь за людьми зла. Даже в хорошей жизни случаются плохие моменты, но этот был наихудшим. Ветер визжал в машине, и визг этот отдавался в самой глубине его разрывающегося сердца. Один или другой – ему придется сделать выбор.
