– Так что будем делать?
– Тут вокруг полно всякого опасного инвентаря. Думаю, надо найти что-нибудь острое и прикончить этого урода.
Ченс ожидал какого-то шутливого продолжения, но друг явно не шутил.
– Погляди-ка вон там. – Гибби подхватил скальпель, зажал его в кулаке, как кинжал, но тут же положил на место, когда заметил инструмент покрупнее. – Есть что?
Ченс один за другим открывал шкафчики.
– Есть щелочь, к примеру.
– Посмотри вон в том большом сундуке.
– Это морозилка.
– Все равно посмотри.
Крышка морозильной камеры поднялась вверх.
– Гм, Гибби…
– Да?
– Не. Серьезно.
Лицо Ченса должно было и само по себе оказаться достаточным предостережением. Но не оказалось. Гибби подошел ближе и заглянул внутрь.
– О господи!
– Это чья-то нога.
Гибби прикрыл глаза, но увиденное осталось висеть перед мысленным вздором. Полиэтилен, изморозь, эти штуки под ними…
– Ни хрена себе! – не унимался Ченс. – А это, по-моему, чья-то голова.
– Закрой, пожалуйста.
Ченс выполнил эту просьбу.
Позади них в замке заскрежетал ключ.
На миг время остановилось, а потом Гибби метнулся к двери. Она распахнулась, открыв, как в раме, того самого коротышку – все с тем же револьвером в руке, – и в другой ситуации этот момент мог бы показаться едва ли не комическим: его лицо, когда он увидел, что вот-вот произойдет. Поскольку Гибби был парнем крупным и быстрым, и замедляться не собирался. Выставив плечо вперед, он врезался ему прямо в грудь – сто девяносто фунтов
[66] обозленного, перепуганного до смерти восемнадцатилетнего человеческого существа с очень сильным желанием жить. Коротышка отлетел обратно за дверь, а потом они одним клубком завалились на пол – Гибби оказался сверху, изо всех сил стараясь ткнуть скальпелем куда-нибудь, где это произвело бы желаемый эффект. Но на это ему не хватило ни везения, ни времени. Револьвер оглушительно выпалил – наверное, в землю. Гибби перекатился вправо, и мир взорвался опять – насыщенное частичками пороха пламя полыхнуло в каких-то десяти дюймах от его лица.
Хотя он был все еще жив.
Ченс, похоже, успел броситься вслед за ним, поскольку следующие три выстрела ушли в подвал, а потом этот гадский коротышка вскочил на ноги и бросился бежать. Гибби попытался остановить его, но не сумел. Он полуоглох, полуослеп.
– Ченс? – На подгибающихся ногах Гибби двинулся обратно в подвал. – Ченс? Ты живой?
– Да, веришь или нет. – Ченс выпрямился в десяти футах от двери, расправил плечи. – Этот мудила ни хера не умеет стрелять.
* * *
План Джейсона изначально был прост: как-то отвлечь Риса, а потом быстро и тихо пробраться внутрь – но очень быстро и очень тихо. Рис – хищник, но даже хищник может запаниковать. Обычно это означало быструю пробежку по прямой, но Рис был не только хищником, но и безумцем, а безумие бывает трудно предсказать. Так что Джейсон по-прежнему одним глазом приглядывал за домом, а другим за копами. Отец был возбужден и при этом явно колебался – как, впрочем, и все остальные.
В данный момент это было только на руку.
Не стоило торопить события.
А копы прибывали все быстрее. Патрульные автомобили подлетали к воротам уже не по одному, а по три-четыре за раз, мигая «люстрами» на крышах. Джейсон дождался, пока там не начнется настоящее столпотворение, а потом перекатился влево и перемахнул через стену. Насколько он мог судить по чертежам, углы обзора камер были почти идеальными, но именно что почти. Все-таки имелись кое-какие слепые зоны, и он воспользовался ими, двигаясь быстро, но плавно, и останавливаясь там, где считал нужным. Нельзя было направиться прямиком к дому, оставаясь незамеченным, так что команды, которые он себе мысленно отдавал, звучали примерно так: «Двадцать футов строго на север, потом еще десять по диагонали». Пришлось не раз остановиться, чтобы сориентироваться. Это замедляло продвижение, но дом был уже совсем близко, высокий и массивный, с многочисленными крыльями. Предстояла самая хитрая часть всей операции – не просто попасть внутрь, но и найти брата, и выбраться обратно, прежде чем копы наберутся духу штурмовать ворота.
Джейсон полагался на время.
И на коды охранной системы.
Если коды окажутся полной херней, придется импровизировать, но ему не привыкать. Натиск, скорость, быстрые перемены того плана, который только что был принят за основу. Это искусство он оттачивал все три года войны, на грани между жизнью и смертью, между возвращением домой пустым или успешным выполнением возложенных на него задач. За эти три трудных года Джейсон научился не ожидать многого от мира, но иногда тот мог проявить уступчивость.
Типа того.
Когда послышались выстрелы, то прозвучали они совсем близко – два быстрых хлопка, за которыми последовали еще три. Джейсон рванул со всех ног. Никакой боли, даже никаких мыслей о боли. Он уже получил местоположение цели, но хорошо понимал и кое-что еще: сомнительно, чтобы у Гибби был ствол, а копы сейчас уж точно ворвутся на территорию. Джейсон взвешивал варианты, оперируя секундами, а не минутами. Быстро взял М16 на изготовку.
Пять секунд, строго прямо.
Налево за угол.
Едва свернув, он сразу увидел Риса, во весь дух улепетывающего к задней стене участка – идеальный силуэт в двадцати ярдах от него, движущийся строго по прямой. Джейсон мог запросто влепить одну пулю ему в череп, произнести «одна тысяча один» и все равно всадить ему вторую прямо в сердце – еще до того, как объект брякнется на землю. Хотя не стал этого делать, сам удивившись подобной своей нерешительности. Может, это было оттого, что он уже устал убивать, или из-за миллиона копов за воротами. Может, из-за Икса, или потому, что Рис заслуживал чего-то большего, чем чистая быстрая смерть. В чем бы ни было дело, палец Джейсона соскользнул со спускового крючка. Опустив винтовку, он увидел своего брата, стоящего рядом с Ченсом перед дверью подвала.
– Джейсон? Что ты тут делаешь?
– Малыш, это долгая история.
– А что это за шум?
– Это наш папа и еще сотня копов. Думаю, что они выламывают передние ворота. Кто-нибудь из вас ранен? Никого из вас не подстрелили?
Гибби заморгал.
И Ченс тоже заморгал.
Джейсон уже видел такое у необстрелянных салаг.
– У вас шок. Все с вами будет нормально, но мне нужно двигать, а вы уж сами решайте.
– Я по-прежнему ничего не понимаю…
– Все просто, братишка. Дождись папу или давай со мной. Здесь нет неверного ответа, но тебе нужно решать прямо сейчас.
