Джейсон не обратил на него внимания.
– Гибби, вытаскивай остальные стволы. Клади их на кровать.
Я сделал, как велено.
– Отлично. Хватай за углы.
Я вопросительно ткнул пальцем в одеяло, все еще в полном ступоре.
– Я прошу слишком о многом, понимаю… Гибби, посмотри на меня. – Джейсон поднял брови, коротко кивнул. – Если папа и вправду здесь, тогда и другие копы уже на подходе. Понимаешь? Стрельба. Положили людей. Он наверняка вызовет подкрепление.
Словно в подтверждение его слов, в дверь забарабанили еще громче.
– Это все, что осталось у меня в этом мире, братишка, – то, что ты видишь сейчас перед собой на одеяле.
– Блин, чувак…
– Хватай. Пошли.
Джейсон засунул пистолет за пояс, и я помог ему стащить стволы и деньги с кровати. Пара мертвецов весила бы меньше.
– Вниз по лестнице. Потом на зады.
Мы поволокли стволы и деньги вниз по лестнице, а потом по узенькому коридорчику к бетонным ступенькам, которые вывели нас в переулок. На последней ступеньке я споткнулся, и одна из винтовок с лязгом свалилась на землю.
– Оставь ее, – бросил Джейсон. – Давай скорей к фургону.
Наконец мы добрались до фургона, и ничего из этого не было реальным: гнилые испарения в переулке, вонь оружейного масла и смазки, пока мы забрасывали в кузов стволы и деньги. Пачка пятидесяток порвалась, и Джейсон мимоходом сгреб рассыпавшиеся купюры, словно сухие листья.
– Слышишь?
Далекий вой сирены, потом еще нескольких. Джейсон задвинул боковую дверь фургона, после чего положил мне руки на плечи и попытался придать мне уверенности и спокойствия, как это часто делал Роберт.
– Время решать, братишка.
– Что решать?
– Поехали со мной.
Я глянул вдоль переулка, потом перевел взгляд обратно.
– Ты велел мне держаться подальше.
– Это было тогда, и с тех пор кое-что переменилось. Я не смогу вернуться сюда, вообще никогда.
– Куда же ты собираешься?
– Есть одно местечко на севере… Вот зачем все эти деньги. Дюжина акров каменистого побережья, рыболовная лодка и бездна свободного пространства, чтобы дышать во всю грудь. Там классно. Поверь мне.
– А где именно на севере?
– Только если ты вписываешься. Только если я буду знать.
– Но эти стволы…
– Пойдут в оплату за побег. За землю. За лодку. – Его руки у меня на плечах были как сталь, сирены слышались все ближе. – Тик-так, братишка!
Я все медлил, поскольку выглядел он почти как Роберт, пусть даже сходство это и ограничивалось в основном фигурой и цветом кожи и глаз. Джейсон увидел мое решение, прежде чем я успел хоть что-то произнести.
– Эй, малыш, я все понял. Мы больше не знаем друг друга, на самом-то деле… – Его руки упали с моих плеч. Он отступил назад. – У тебя своя собственная жизнь. Зря я вообще спросил.
– Да не в этом дело… – промямлил я.
– Ну конечно же, в этом, и это круто. Побереги себя. Скажи папе, что я не убивал ее.
– Джейсон, погоди…
Но он не стал. Пружинисто запрыгнул за руль фургона, завел мотор и покатил по переулку, даже ни разу не оглянувшись назад.
* * *
На выезде из переулка Джейсон резко прибавил газу и круто свернул влево, почувствовав, как занесло задок. После этого окончательно втопил педаль в пол – здания так и мелькали мимо, пока он высматривал копов, – и заложил второй правый поворот. Продолжая разгонять завывающий мотором фургон, увидел скопление красных мигалок на перекрестке в двух кварталах к востоку. Еще больше огней разрывали ночь и прямо впереди, так что Джейсон нырнул в первый попавшийся переулок, оставив краску на одной из припаркованных машин. На следующей улице зацепил телефонный столб и излишне перекрутил руль под визжание шин, выравнивая машину. Улица была широкой, трехполосной, так что он понесся прямо по самой середине – стрелка спидометра перевалила через шестьдесят пять, подобралась к восьмидесяти… В четырех кварталах позади него на улицу вывернули сразу два патрульных автомобиля, так что Джейсон резко притормозил, нырнул вправо и вырубил фары. Промчался через квартал, опять свернул вправо и подумал было, что все чисто; но тут краем глаза заметил смазанный всполох мигалки на одной из параллельных улиц – третий патрульный автомобиль, только что проскочивший перекресток на красный свет навстречу ему, резко дал по тормозам. Джейсону не требовалось радио, чтобы понять, о чем сейчас переговариваются копы.
Три автомобиля совсем близко.
Где-то неподалеку и еще несколько.
По-прежнему не включая фар, Джейсон разгонялся до тех пор, пока прерывистая линия на асфальте не размылась в сплошную. На девяноста пяти мотор уперся. Еще миля, и он подумал, что все-таки ушел – никого ни позади, ни впереди. Промчался так еще пару кварталов, а потом сбросил до сорока, включил фары и попытался выглядеть как и любой другой участник движения, когда дорога пошла под уклон, а потом на подъем. Перевалил через горбушку холма – и тут уже угодил под ослепительный луч прожектора вертолета, громыхающего наверху и виляющего хвостом, чтобы направить свет ему прямо в глаза. «Вертушка» летела с той же скоростью; накренилась, когда Джейсон резко свернул вправо. На миг фургон вырвался вперед, но Джейсон уже проиграл – и знал это. Еще четыре поворота, еще один холм, и полицейские автомобили возникли сразу со всех сторон – вначале шесть, а потом целая дюжина. Безумная гонка Джейсона закончилась на наглухо заблокированном полицией Т-образном перекрестке, под ярко-белым светом высоких уличных фонарей. Перегретый мотор глухо урчал на холостых оборотах; нога Джейсона напряженно зависла в дюйме от педали газа, пока он смотрел, как из перегородивших дорогу машин высыпают копы с оружием на изготовку.
«Нельзя обратно в тюрьму…»
«Лучше умереть прямо здесь и сейчас…»
После лет, проведенных на войне, эта мысль была старым другом, а все остальное – лишь белым шумом: вчера, завтра – все это не более чем белый шум… Но тут он увидел своего отца. Копы пытались удержать его, но тот яростно вырывался.
– Не делай этого! Джейсон! Не надо!
Джейсон опустил взгляд на ствол у себя в руке.
М10
[27].
С полным магазином.
– Ты не должен умереть, сынок! Никто не должен умереть!
А Джейсона это вообще волнует? Он уже и без того убил так много людей…
– Подумай про своего брата! Подумай про Гибби!
