Может, одних только этих пунктов в списке было уже вполне достаточно.
29
В комнате ожидания Лейнсвортской тюрьмы пахло прокисшим по́том и затхлостью. Когда за мной пришел охранник, я оставил своих друзей сидеть на жесткой скамейке и последовал за ним в пустую комнату со столом и двумя стульями. Через минуту в комнату вошел Джейсон, шаркая закованными в кандалы ногами. Он с недовольным видом оглядел меня. Швы. Синяки.
– Что ты тут делаешь? Я велел папе держать тебя отсюда подальше.
– Я вообще-то сейчас не особо слушаю папу.
Джейсон сел, клацнув цепями.
– Тебе опасно здесь находиться – опасно, чтобы тебя даже просто видели здесь. Ты понимаешь, о чем я? Есть люди, которые могут тебе что-нибудь сделать, чтобы добраться до меня.
– Похоже, что до тебя и так уже добрались.
– Ты про мое лицо? Это просто тюрьма. А у тебя какие оправдания?
– «Ангелы ада». «Каретный сарай»… – Я пожал плечами, как будто и говорить тут не о чем. – Им не понравились вопросы, которые я задавал.
– Вопросы про меня?
– Про тебя. Про Тиру.
– Черт бы все это побрал…
– Ты ведь и вправду там подрался. И это и вправду имело отношение к Тире.
– Это было из-за стволов.
– Но без нее тоже не обошлось, насколько я понимаю…
– Не настолько, чтобы ее убивать. У меня был уговор с «Язычниками»: протекция и наличные в обмен на доступ к стволам военного образца. Часть они оставили себе. Часть мы продали вместе. Тира вбила себе в башку, что я должен продавать и «Ангелам». Хотела получить свою долю и пыталась выступить посредником. Это был чистый бизнес. «Ангелам» всегда было плевать на Тиру.
– Значит, бизнес, говоришь… – Я произнес это как можно более холодным тоном, но Джейсона это ничуть не задело.
– Я никогда не изображал из себя добропорядочного человека. Мне просто были нужны деньги. И я уже рассказывал тебе, на какие цели.
– Должна же у тебя быть какая-то мысль, кто ее убил.
– Послушай, братишка: Тира была девчонка забавная, но с большими тараканами в голове. Сам видел, что она собой представляла. Она и святого могла до убийства довести.
– Все, что мне нужно, – это с чего начать.
– А я не хочу, чтобы ты начинал! Вот в чем дело. Я не хочу, чтобы ты даже близко подходил ко мне или к тюрьме – к «Язычникам» тоже, и уж определенно не к «Ангелам».
– Если тебя осудят, то наверняка казнят.
– Это да. Но чему быть – того не миновать.
Я откинулся на стуле, чувствуя холод внутри.
– Что это вообще за зэковский фатализм? У вас тут так принято?
– Отправляйся домой, малыш. Ходи в школу. Целуйся с девчонками.
– Я все равно не сдамся. Не стану сидеть на жопе ровно – только чтобы посмотреть, как ты умрешь.
– Наверное, примерно так же выразился бы наш брат Роберт.
– Сара пропала. – Это был мой последний заряд, и я выпалил его в упор. – Барклоу считает, что ее похитили, – не исключено, что тот же самый человек, который убил Тиру. А это означает, что теперь дело не только в тебе.
– Послушай меня, малыш… Это тебе не по зубам. Ты просто не понимаешь, что здесь происходит.
– Так объясни!
– Если я это сделаю, ты мне не поверишь; а если и поверишь, то наверняка не одобришь. Могу сказать тебе только одно. – Его кандалы звякнули, когда он подался ближе. – Следи за каждым своим шагом. Я серьезно. Когда идешь пешком. Когда едешь на машине. Приглядывай за публикой вокруг себя – абсолютно за всеми вокруг себя. Не разговаривай с незнакомыми людьми. Не открывай дверь незнакомым. Пореже выходи из дома. Держись поближе к друзьям. Если вдруг окажешься на улице совсем один, особо опасайся мужчин среднего возраста, которые выглядят старше, чем на самом деле, а вдвойне – если они низкорослые, узкоплечие и совсем не опасного вида. Увидишь кого-то похожего – беги без оглядки. Я совершенно серьезно, братишка.
– Зачем бежать? Что за мужчина?
– Давай просто скажем, что тюрьма ничего не забывает, и есть люди, которые хотят меня контролировать – очень плохие люди, которые ради этого могут сделать с тобой все что угодно.
– Люди в тюрьме или за пределами тюрьмы?
Тут Джейсон улыбнулся, но без особой теплоты.
– Я понимаю тебя, братишка. Вправду понимаю. Ты хочешь помочь, потому что мы – одна семья, и это представляется тебе благородным делом. Но мы не были семьей уже очень долгое время. Ты ни черта мне не должен.
– Я это так не вижу.
– Брата, которого ты помнишь, давно уже нет, малыш, – его убил Вьетнам, как и Роберта. – Джейсон встал, нацелившись на меня безжизненными, как пустыня, глазами. – Чем раньше ты это примешь, тем будет лучше для тебя.
* * *
Охранник, который отвел Джейсона обратно в камеру, был не из группы Икса, так что Джейсону пришлось ждать, и это было непросто. Он расхаживал взад-вперед по камере, молотил в дверь.
– Я хочу поговорить с Иксом! Немедленно! Я хочу увидеть его прямо сейчас!
Гибби не отступится.
Это была проблема.
– Охрана! Охрана, черт бы вас побрал!
Когда Джейсон наконец оказался в подвале, Икса он застал с кистью в руке.
– Что за идиотскую игру ты на сей раз затеял?
– Игру? – Икс даже не повернулся.
– С девушкой. Пропавшей девушкой.
Икс нанес на холст еще один мазок.
– Мне бы хотелось узнать твое мнение про эту картину.
– Отвечай на вопрос!
– Сначала картина.
С трудом подавив нетерпение, Джейсон посмотрел на холст. Это был лишь первый набросок, но сюжет был ясен: один боец повержен на землю, другой стоит над ним.
– Это ты на полу.
– Без сознания на полу. – Икс еще раз коснулся кистью холста. – Это случилось впервые с тех пор, как я еще был лишь простым учеником.
Он произнес это слово намеренно небрежно, как будто речь шла о чем-то совершенно несерьезном, хотя и в роли ученика в области боевых искусств Икс уже представлял собой достаточно грозную фигуру. Еще мальчишкой в Швейцарии он в совершенстве овладел вин-чун и хапкидо́, а когда успешно вышел сухим из воды после убийства своей семьи и унаследовал несметное состояние родителей, целиком посвятил себя изучению Сётокан карате-до
[47]. Он выложил целое состояние за возможность тренироваться под началом окинавского мастера Гитина Фунакоси, который первым перенес эту дисциплину из Окинавы в остальную Японию в тысяча девятьсот двадцать втором году. Икс как-то описывал эти тренировки, как нечто сродни страстям Господним. Но в тот момент эта тема Джейсона совершенно не интересовала.
