– Если Джейсон знает, кто убил Тиру, то почему он не говорит полиции?
Эта часть меня тоже беспокоила.
– Может, он на самом деле не знает. А может, у него просто нет доказательств.
– Нет, по-моему, он явно защищает тебя.
– Почему ты так уверена?
– Потому что ты сам поступил бы так на его месте. – Бекки наклонилась ближе, словно мы были с ней только вдвоем, одни во всем мире. – Подумай как следует. Он не хочет отвечать на твои вопросы и не дает тебе влезать в расследование. Он предостерегает тебя насчет этого ужасного человека. Он практически умолял тебя прекратить задавать вопросы. Если он знает, кто убил Тиру, ему хотелось бы рассказать полиции – любому невиновному человеку хотелось бы, – если б только не какая-то очень серьезная причина этого не делать.
– Он сказал, что мы едва ли семья.
– Ты и вправду думаешь, что он так считает?
– Точно не знаю.
– Разве?
Я промолчал, сосредоточившись на дороге.
Я и вправду не был готов ответить на этот вопрос – ни в какой форме.
* * *
Еще минут через двадцать вдали стали вырастать высокие здания городского центра. Когда на въезде в город мы остановились на красный свет, Ченс буркнул:
– Сворачивай здесь, чувак. Забрось меня домой.
Он был вроде раздражен и встревожен, а возле своего дома со смущенным видом повернулся ко мне.
– Я бы поехал с тобой, если б мог, куда угодно. Но это все моя мама. У нее всего два часа между двумя работами. Я обещал ей приехать домой на обед.
– Да ладно, братан, – отозвался я. – Все нормально.
Но я знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, о чем он сейчас думает. «Все становится реальным…»
– Что будешь делать дальше? – спросил он.
– Не знаю.
– А может, тебе вообще ничего не надо делать… Как насчет того, чтобы походить в школу – чисто для разнообразия? Сдать выпускные экзамены…
– Ну да, наверное.
Ченс посмотрел на свой дом, все еще явно борясь с собой.
– Этот человек, которого ты видел на улице Тиры… Насколько близко он от тебя был?
– Футах в десяти, наверное.
– И просто сидел в своей машине?
– Наблюдал за кондоминиумом, я думаю.
Ченс изучил мое лицо, словно там мог быть написан некий ответ.
– Потом позвонишь?
– Конечно. Разумеется.
– Ладно, тогда. Пока, Бекки!
Мы посмотрели, как он заходит в дом.
– Что теперь? – спросила Бекки.
– Не знаю.
– Может, ты смотришь на все это не с той стороны? На всю эту ситуацию.
– Это как?
– До сих пор все это было связано с Тирой. Вот на чем ты зациклился. «Кого она разозлила? Что она сделала такого, что ее убили?»
– Ну да, потому что вообще-то как раз ее и убили.
– Насколько хорошо ты знаешь своего брата? – спросила Бекки.
– Не пойму, о чем ты.
Она взяла меня за руку и грустно пожала плечами.
– Может, убийство Тиры было вообще никак не связано с Тирой.
* * *
Озарение Бекки было ослепляюще ярким и достаточно простым, чтобы открыть дверь к совершенно новому направлению моих мыслей. С самого начала я сосредоточился в основном на жизни и поведении Тиры. Вот почему и отправился в «Каретный сарай», а потом к Саре. Скромный и невзыскательный вопрос Бекки буквально перевернул все с ног на голову. Я и вправду вообще не знал Джейсона – он и сам мне это сказал. Пусть даже так, но я предполагал, что дистанция между нами была рождена достаточно простыми обстоятельствами – войной, расстоянием и временем, проведенным врозь. В тот первый день на карьере он сказал, что брат должен знать своего брата. Но какие усилия он для этого предпринял? Да, мы провели с ним денек на озере, с девушками…
«Я – отнюдь не ангел…»
Это тоже его слова.
– Куда мы едем? – Бекки заговорила первый раз с того момента, как я влился в плотный поток движения. До этого она проявляла терпение, и я воспользовался этим временем, чтобы крутить Джейсона у себя в голове, как тарелку: брат, солдат, зэк… Помимо воспоминаний о нашем совместном детстве я знал лишь, что он может быть холодным, склонным к насилию и пренебрежительным.
«Уплывай, мелкая рыбешка…»
– Есть один ресторанчик, – отозвался я. – Кухня там на любителя, но вот выпечка и цыплята – просто супер.
* * *
В ресторане пахло в точности так, как мне запомнилось: табачным дымом и капустой, жаренной на гриле говядиной и квашенными по-корейски овощами. Мы уселись на высокие табуреты у стойки, и уже знакомый мне чернокожий старик крикнул от гриля:
– Шарлин! Посетители!
Толкнув качающуюся дверь, за стойку неспешно прошла круглолицая широкобедрая женщина с улыбкой на губах.
– Какие чудесные белые ребятки! – В густом слое багровой помады прорезались трещинки, из-за уха материализовалась шариковая ручка. – Что желаете в этот чудесный денек?
– Кофе, – сказал я. – И переговорить с мистером Вашингтоном.
Я кивнул в сторону старика, и ее улыбка увяла, а глаза неожиданно осветились подозрением.
– Вы знаете моего Натаниэла?
– Мы типа как познакомились на прошлой неделе. Я – брат Джейсона Френча.
– О господи, Джейсона… Надо было мне сразу догадаться, просто по вашему виду!
Подозрения как не бывало. Улыбка вернулась.
– Так вы знаете его?
– И хорошее, и плохое, хотя плохое у него не настолько уж плохое, а хорошее – ну просто ужасно хорошее. Натаниэл! – гаркнула она повару, не сводя глаз с моего лица. – Иди посмотри, что за зверь к нам заглянул!
Старик пробурчал что-то насчет того, что, мол, маисовая каша подгорает, и Шарлин с деланым раздражением вздохнула.
– Ну что за человек… – Налив нам кофе, она поставила колбу обратно на подогреватель. – Знаете, я не верю тому, что говорят про вашего брата. В газетах, по телевизору…
Шарлин сделала кислое лицо, словно подтверждая свои слова.
– Почему вы это говорите?
– Ну, поймите меня правильно… Я не настолько хорошо знаю вашего брата, чтобы сказать, что действительно знаю его. Он и вправду отсидел тюремный срок и вправду был замешан в торговлю наркотой. Но убить эту девушку?.. – Она покачала головой. – Он слишком уж часто сидел у нас вон в том углу, десяток раз ужинал у меня дома. А потом, есть и то, что он сделал для моего мальчика.
