– А я вижу смерть самой чудесной женщины, которую я когда-либо знал!
– Все происходит не без причины, Адам. Десница Господня – она повсюду. Ты так до сих пор этого и не понял?
Я повернулся, двинулся прочь – и понял, что он прав хотя бы в одном. До города действительно очень далеко.
* * *
Следующие четыре дня я провел дома у Робин. Мы заказывали еду на дом. Пили вино. Не говорили ни о смерти, ни о прощении, ни о будущем. Я рассказывал ей все, что мог, про город Нью-Йорк.
Вместе читали газеты.
Стрельба наделала многу шуму в прессе, и новость разлетелась по всему штату. Ферма «Красная вода» подавалась чуть ли не как главная достопримечательность Северной Каролины. За пять лет – три трупа. Шесть реакторных башен. Миллиарды на кону. Информационным агентствам не понадобилось много времени, чтобы подхватить эту тему. Один предприимчивый журналист завернул эту историю в куда больший кусок про ядерную энергию, надругательство над сельскими святынями и цену непреодолимого экономического роста. Другие толковали об обструкционизме. Страсти в передовицах всех основных газет накалились. Люди громко требовали от моего отца продать землю. Сторонники охраны окружающей среды проводили протесты. Ситуация обострялась.
На четвертый день энергетическая компания официально объявила, что остановила свой выбор на альтернативном участке в Северной Каролине. Мол, столь же удобном, но с лучшим доступом к воде. Однако у меня были свои собственные подозрения. Слишком много разногласий. Слишком уж все накалилось.
По следам этого заявления округ охватило остолбенелое молчание. Я буквально ощущал хлопок вакуума, с которым предвкушаемое богатство засосало в эфир. Как раз тогда и позвонил Парксу. В этот день я решил отодвинуть все собственные проблемы в сторону и сделать все, что в моих силах, чтобы помочь. Мы встретились за кофе в ресторанчике в десяти милях от автострады федерального значения. После нескольких осторожных слов он попросил меня перейти к сути дела.
– Насколько глубоко в долгах мой отец? – Вот в чем был мой вопрос.
Адвокат остановил на мне долгий взгляд, пытаясь понять меня. Я знал, что он уже общался с отцом. Он мне об этом уже сообщил.
– Почему вам хочется знать?
– Эта ферма находится во владении нашей семьи на протяжении вот уже двух веков. Бо́льшая часть виноградника сгорела. Мой отец в долгах. Если ферма под угрозой, я хочу помочь.
– Вам следует самому поговорить с отцом, – сказал Паркс. – А не действовать через посредника.
– Я к этому пока не готов.
Он побарабанил длинными пальцами по столу.
– Что вы предлагаете?
– В свое время он выкупил мою долю за три миллиона. Я готов приобрести ее обратно за ту же цену. Этого должно быть достаточно, чтобы он выкарабкался.
– У вас столько осталось?
– Я делал удачные вложения. Если ему надо больше, то тоже найдется.
Адвокат потер лицо, обдумал сказанное. Глянул на часы.
– Вы очень спешите? – спросил он.
– Нет.
– Подождите здесь.
Я наблюдал за ним через стекло. Паркс стоял на парковке, прижимая к уху мобильник, и о чем-то спорил с моим отцом. Его лицо по-прежнему горело, когда он вернулся к столику.
– Он отказался.
– Объяснил почему?
– Я не могу об этом говорить.
– Но он назвал вам какую-то причину?
Адвокат кивнул:
– И довольно вескую.
– Но вы не скажете мне, в чем она.
Он лишь развел руками и покачал головой.
* * *
Как раз Долф в конце концов и объяснил ее мне. Он появился у Робин на следующее утро. Мы пообщались в тени здания, на краю парковки.
– Твой отец хочет все исправить. Он хочет, чтобы ты вернулся домой, но не потому, что представляешь собой финансовый интерес. Не для того, чтобы защитить свои вложения.
– А как насчет денег, которые он должен?
– Он рефинансирует долг, возьмет другой кредит, задействует бо́льшие площади. Сделает все, что потребуется.
– А у него получится?
– Я верю в твоего отца, – произнес он, и в этом заявлении ощущался некий подтекст.
Я проводил Долфа до его пикапа. Опустив стекло, он обратился ко мне.
– Никто так и не видел Джейми, – сказал он. – Его никогда не бывает дома.
Мы оба знали почему. Мириам была его сестрой-близнецом, а наш отец застрелил ее. Глаза Долфа были полны тревоги.
– Присмотри за ним, хорошо?
* * *
Позвонив своему брокеру в Нью-Йорк, я организовал денежный перевод в местное отделение. А когда отправился искать Джейми, в кармане у меня лежал банковский чек на триста тысяч долларов. Я отыскал его в одном из местных спортбаров. Он сидел в кабинке в дальнем углу. Пустые бутылки выстроились от одного конца столика до другого. Насколько я мог судить, Джейми не брился и не мылся уже как минимум пару дней. Я приковылял к столику, проскользнул на диванчик рядом с ним и прислонил костыли к стене. Вид у него был совершенно разбитый.
– Ты живой? – спросил я.
Он ничего не ответил.
– Все тебя ищут.
Когда Джейми заговорил, язык у него заплетался, и я различил в нем тот вид гнева, который едва не уничтожил меня самого.
– Она была моей сестрой, – произнес он. – Понимаешь?
Я понимал. Какими бы ни были разными, они все равно оставались близнецами.
– Я был там, – сказал я. – У него не было выбора.
Джейми стукнул донышком бутылки об стол. Пиво выплеснулось из горлышка и попало мне на рукав. Люди уставились на нас, но Джейми было плевать.
– Всегда есть выбор!
– Нет, Джейми. Далеко не всегда.
Он откинулся на спинку, потер лицо огромными мозолистыми ручищами. А когда опять посмотрел на меня, это было все равно что смотреться в зеркало.
– Уходи, Адам. Просто уходи.
Он уронил голову на руки, и я подтолкнул к нему по столу чек.
– Вот все, что тебе надо, – сказал я и заковылял к выходу. Разок обернулся в дверях и увидел его там. Джейми подержал чек в пальцах, потом уронил его на стол. Нашел меня взглядом через зал и поднял руку. Я никогда не забуду лицо, которое он показал мне.
А потом мой брат опустил взгляд и потянулся за следующей бутылкой.
* * *
Когда я пришел навестить Грейс, все оказалось проще, чем я думал. Я не видел свою мать, когда смотрел на нее. В этом, по крайней мере, мой отец оказался прав. Ни в чем она была не виновата, и я любил ее ничуть не меньше. Вид у нее был измотанный, но правда упокоилась в ее душе легче, чем в моей.
