Наверное, полагалось бы сейчас просто места себе не находить…
Воздух в салоне машины становился все более спертым, солнце понемногу появлялось из-за горизонта. Грэнтэм на пару с каким-то седоволосым пожарным ковырялись в мокрых головешках. Доставали что-то оттуда и тут же бросали обратно. Где-то через час после рассвета из-за деревьев показалась машина Робин. Проезжая мимо меня по разбитой колее, она лишь на миг приподняла руку с руля. Потом о чем-то долго разговаривала с детективом Грэнтэмом, который показывал ей что-то найденное на пожарище, со старшиной пожарных, который тоже успел подъехать, еще с кем-то. Несколько раз они смотрели прямо на меня, и Грэнтэм явно не мог скрыть неудовольствия. Минут через десять Робин забралась в свою машину, а Грэнтэм стал подниматься по склону к своей, в которой сидел я.
– Вылезайте, – коротко приказал он.
Скользнув по сиденью, я поставил ноги на мокрую траву.
– Повернитесь. – Он повелительно крутанул пальцем. Я повернулся к нему спиной, и он снял наручники. – Один вопрос, мистер Чейз. Есть ли у вас законная доля в вашем семейном предприятии?
Я растер запястья.
– В ферме-то? Была, десять процентов.
– Была?
– Мой отец выкупил эту долю.
Грэнтэм кивнул.
– Это когда вы уехали?
– Когда он дал мне коленом под зад.
– Так что вы ничего не выигрываете, если он продаст землю.
– Совершенно верно.
– А у кого еще есть доли?
– Он дал Джейми и Мириам по десять процентов, когда усыновил их.
– Десять процентов – это сколько в деньгах?
– До фига.
– А сколько это – «до фига»?
– Более чем достаточно, – сказал я, и он оставил эту тему.
– Ну а ваша мачеха? Она тоже совладелец?
– Нет. Доли у нее нет.
– Ладно, – произнес Грэнтэм.
Я внимательно посмотрел на него. Его лицо было совершенно непроницаемым. Свои черные ботинки он окончательно загубил.
– Это все? – спросил я.
Грэнтэм показал на машину Робин.
– Если у вас есть какие-то вопросы, мистер Чейз, можете пообщаться с ней.
– А как же Дэнни Фэйт? – спросил я. – И его папаша?
– Пообщайтесь с детективом Александер, – повторил он. Захлопнув заднюю дверь, сел за руль, развернулся и покатил в сторону леса.
Я послушал, как днище его автомобиля со скрежетом задевает за середину глубокой колеи, а потом стал спускаться вниз, чтобы поговорить с Робин. Она не вышла из машины мне навстречу, так что я скользнул на пассажирское сиденье, задев коленкой за укрепленный возле передней панели дробовик. Вид у нее был усталый, с прошлого вечера она так и не переоделась. Говорила Робин тоже с трудом, растягивая слова.
– Я была в больнице, – сказала она.
– Как Грейс?
– Немного разговорилась.
Я кивнул.
– Говорит, что это был не ты.
– Это тебя удивляет?
– Нет, но лица она не разглядела. Короче, все крайне неоднозначно, как выражается детектив Грэнтэм.
Я посмотрел на хижину.
– А Дэнни нашли? – спросил я.
– Ни следа. – Робин неотрывно смотрела на меня. Когда я повернулся обратно, то уже знал, что она собирается сказать, прежде чем слова успели слететь у нее с губ:
– Тебе нечего было тут делать, Адам.
Я пожал плечами.
– Тебе жутко повезло, что никого не убили. – Она присмотрелась к чему-то сквозь стекло, с явно раздраженным видом. – Господи, Адам! Неужели нельзя сначала подумать, а уже потом куда-то лезть?
– Я не просил, чтобы это произошло, но это произошло. Я не собираюсь сидеть на жопе ровно и ничего не делать. Это же случилось с Грейс! Не с какой-то там посторонней девчонкой!
– Ты явился сюда, готовый нанести кому-то телесные повреждения? – спросила она.
Я подумал про револьвер Долфа Шеперда, валяющийся где-то среди листьев.
– А ты поверишь, если я скажу «нет»?
– Скорее всего нет.
– Тогда зачем заморачиваться и спрашивать? Что сделано, то сделано.
Мы оба были вывернуты наизнанку – все нервы наружу. Робин опять нацепила на себя свое коповское лицо. Я уже понемногу научился его узнавать.
– Почему Грэнтэм меня отпустил? – спросил я. – Он мог устроить мне настоящий ад.
Она призадумалась, а потом ткнула пальцем на гору черных головешек:
– У Зебьюлона Фэйта в этом сарае была метамфетаминовая
[18] лаборатория. Он наверняка использовал эти деньги, чтобы покрыть долги от приобретения дополнительных площадей. У него там было все заранее подготовлено, чтобы в случае чего по-быстрому все спалить. Он, должно быть, как-то узнал о появлении полиции. Мы еще выясним, каким образом. Датчик движения выше на дороге… Телефонный звонок из одного из трейлеров, которые ты проезжал по дороге сюда… Что-то, что подсказало ему: надо срочно рубить концы. Там не так-то много чего осталось.
– Но достаточно? – спросил я.
– Для того, чтобы предъявить обвинение? Пожалуй. Хотя кто их знает, этих судейских…
– Ну а сам Фэйт?
– Исчез с концами, не оставив ничего, кроме косвенных улик, привязывающих его к лаборатории. – Робин повернулась ко мне, всем телом крутнувшись на сиденье. – Если дело дойдет до суда, ты понадобишься Грэнтэму, чтобы связать Зебьюлона Фэйта с местом преступления. Он явно держал это в голове, когда отпускал тебя восвояси.
– До сих пор удивляюсь, что он так поступил.
– Кристаллический мет – огромная проблема. Обвинительный приговор окупится сторицей. Шериф – в первую очередь политик.
– А если Грэнтэм думает, что я имел какое-то отношение к изнасилованию Грейс? Ее тоже побоку?
Робин нерешительно помедлила:
– У Грэнтэма есть веские основания сомневаться, что ты был замешан в нападении на Грейс.
Лицо ее как-то по-новому напряглось. Я слишком хорошо ее знал.
– Что-то изменилось, – констатировал я.
Робин поразмыслила над моими словами, и я не стал ее торопить. Наконец, она смилостивилась:
– Тот, кто напал на Грейс, оставил на месте происшествия клочок бумаги. Записку.
Меня обдало ледяным холодом.
– И ты это всю дорогу знала?!
