Отвернувшись от меня, отец сделал три шага к краю навеса. Еще шаг, и ливень поглотит его целиком. Я выпрямился и стал ждать, когда он посмотрит на меня – мне нужно было увидеть его реакцию. Гром когтями разорвал воздух как раз в тот самый момент, когда я заговорил, и мне пришлось повысить голос.
– Я видел его лицо, когда мы нашли тело Дэнни! – почти прокричал я. – Он этого не делал!
Громовые раскаты утихли.
– Он кого-то защищает, – добавил я.
Пожалуй, это было единственное разумное объяснение.
Отец заговорил через плечо, и слова, которые он бросал в меня, могли с равным успехом быть камнями:
– Он умирает, сынок. – Он наконец показал мне лицо. – Его пожирает рак.
Я едва сумел осмыслить эти слова. А потом вспомнил – да, Долф действительно упоминал, что в свое время ему диагностировали рак простаты.
– Это же было сто лет назад, – сказал я.
– Это было всего лишь начало. Теперь он захватил его целиком. Легкие. Кости. Селезенка. Он не протянет и шести месяцев.
Душевная боль ударила так сильно, что ощущалась чуть ли не физически.
– Ему надо лечиться! Ходить на процедуры!
– Ради чего? Чтобы выиграть еще месяц? Это неизлечимо, Адам. Любой врач скажет тебе то же самое. Когда я сказал ему, что нужно бороться, он ответил, что это не повод трепыхаться и поднимать волну. Надо просто умереть с достоинством, как назначил Господь. Вот чего он хочет.
– О боже! А Грейс знает?
Отец покачал головой:
– Не думаю.
Я постарался затолкать свои переживания как можно глубже. Сейчас мне нужна была ясная голова, но это давалось нелегко. И тут меня осенило.
– Знаешь, – произнес я, – как только я сказал тебе, что он сознался, ты уже знал, почему он это сделал!
– Нет, сынок. Я знал только то, что знал и ты, – что Долф Шеперд никого не способен убить. Понятия не имею, кого он защищает, но точно знаю одно: кто бы это ни был, это человек, которого он любит.
Он примолк, и пришлось его немного подтолкнуть:
– Так что?..
Отец шагнул ближе.
– Так что, наверное, тебе надо сделать то, что он попросил. Наверное, тебе надо позволить всему идти своим чередом.
– Смерть в тюрьме – это не смерть с достоинством, – возразил я.
– Как посмотреть. Смотря почему он это делает.
– Я не могу бросить его там.
– Не тебе указывать человеку, как ему провести свои последние дни…
– Я не позволю ему умереть в этой дыре!
Вид у отца был такой, будто он разрывается на части.
– Дело не только в Долфе, – добавил я. – Есть и еще кое-что.
– И что же?
– Дэнни мне звонил.
Отец едва различался во мгле – темные руки на концах длинных смутно белеющих рукавов.
– Что-то я не пойму… – произнес он.
– Дэнни разыскал меня в Нью-Йорке, позвонил. Три недели назад.
– Он и погиб три недели назад.
– Довольно странная штука, точно? Звонил не пойми откуда, посреди ночи. Был взвинчен, чем-то сильно возбужден. Сказал, что наконец решил, как наладить собственную жизнь. Мол, это что-то серьезное, но ему нужна моя помощь. Хотел, чтобы я вернулся домой. Мы поцапались.
– Помощь в чем?
– Он отказался говорить; сказал, что хочет попросить меня о личной встрече.
– Но…
– Я ответил ему, что в жизни не вернусь домой. Сказал, что этого места для меня не существует.
– Это не так, – сказал мой отец.
– А разве нет?
Он повесил голову.
– Он попросил меня о помощи, а я ему отказал.
– Не зацикливайся на этом, сынок.
– Я отказал ему, и он погиб.
– Все далеко не всегда так просто, – продолжал уверять отец, но я был непоколебим.
– Если б я сделал то, что он просил, если б вернулся домой, чтобы помочь ему, его могли бы и не убить. Я его должник. – Я на секунду примолк. – И должник Долфа.
– И что ты собираешься делать?
Я посмотрел на дождь. Вытянул руку, словно мог извлечь правду из пустоты.
– Собираюсь, блин, кое-где копнуть, да поглубже.
Глава 21
Мы поехали обратно на ферму, и по пути я лишь прислушивался к тяжкому хлопанью дворников старого пикапа. Отец вырубил мотор, и мы немного посидели в машине у крыльца. Дождь разбивался в водяную пыль на крыше.
– А ты уверен в этом, сынок?
Я не стал отвечать на этот вопрос – думал о Дэнни. Я не только отказался выполнить его просьбу, но и сомневался в нем. А все из-за перстня, найденного на месте происшествия с Грейс. Все вроде было ясно. Он изменился, совершенно зациклился на деньгах. Его отец хотел, чтобы мой продал землю, и Дэнни решил ему подыграть. Черт! Я с такой готовностью поверил в это… Забыл те времена, когда он вступался за меня, забыл того человека, которого некогда знал. Как ни посмотри, это была величайшая несправедливость, которую я допустил по отношению к нему. Дэнни уже мертв. Теперь надо было подумать о живых.
– Это просто убьет Грейс, – сказал я.
– Она сильная.
– Тут ни у кого никаких сил не хватит. Это обязательно попадет в газеты. Пусть они пока подержат ее подальше от новостей – по крайней мере, денек-другой. Ей следует услышать про это от нас.
Вид у отца был неуверенный.
– Да, пока ей не станет получше. – Он кивнул. – Денек-другой.
– Мне надо ехать, – сказал я, но отец остановил меня, положив ладонь мне на руку. Моя дверца была уже открыта, и вода каскадом лилась в кабину. Но ему было все равно.
– Долф – мой лучший друг, Адам. И был им дольше, чем ты живешь на свете, – еще до того, как я встретил твою мать, с тех пор, как мы были детьми. Не думай, что мне сейчас так уж легко.
– Тогда ты должен чувствовать то же, что и я. Нам нужно вытащить его оттуда.
– Дружба – это еще и доверие.
Я выждал долгую секунду.
– Семья тоже, – произнес я наконец.
– Адам…
Выбравшись из кабины, я наклонился к отцу – ливень сразу обрушился мне на спину.
– Ты думаешь, это я убил Грея Уилсона? Прямо здесь, прямо в данный момент… ты думаешь, что это был я?
Он подался ко мне всем телом, и свет потолочного плафона упал ему на лицо.
– Нет, сынок. Я не думаю, что это сделал ты.
Что-то щелкнуло у меня в груди, словно лопнули стягивающие ее путы, но я не смог промолчать:
