Робин прервалась, и по ее голосу я понял, что обстановка накаляется. Обращалась она не ко мне. «Сядьте, сэр. Мне надо, чтобы вы немедленно сели, прямо вот здесь. Эй, прекратите!»
– Мне уже пора, Адам. Я хочу, чтобы ты знал, что УБН
[31] посылает своих парней взглянуть на то, что мы захватили. Может, они захотят пообщаться с тобой. А может, и нет. Не знаю. Поговорим позже.
– Погоди минутку! – сказал я.
– Только быстро.
– Мне нужно имя женщины, которая подала заявление на Дэнни Фэйта.
Робин сохранила молчание, и я опять услышал того мужика. «Заткнись! Заткнись! Заткнись!» А потом женщина, очевидно, его жена, заорала: «Не приказывай мне заткнуться, лживая ты жопа, изменщик поганый!»
– А зачем тебе? – спросила Робин.
– Насколько я могу судить, она последняя видела Дэнни живым. Кому-то надо с ней поговорить. Если Грэнтэму неохота тратить на нее время, тогда, черт побери, я сам с ней пообщаюсь!
– Не путайся под ногами у Грэнтэма, Адам. Я тебя уже предупреждала. Он такого не потерпит. Если выяснит, мало не покажется.
– Так скажешь или нет?
Я услышал, как она шумно выдохнула.
– Ее зовут Кэндис Кейн. Сокращенно Кэнди.
– Ты серьезно?
[32]
Голоса вокруг Робин нарастали – два озлобленных супруга или сожителя, готовые разорвать друг друга в клочки.
– Мне пора, – повторила Робин. – Она есть в справочнике.
* * *
Автомобиль встретил меня мягкой кожей и знакомыми запахами; мотор заработал так тихо, что я его почти не слышал. Я опустил окна, чтобы выгнать жар, и ощутил вокруг себя всеохватную ширь земли. На миг это подарило чувство спокойствия и уюта, но этот миг был недолгим. Мне нужно было поговорить с отцом.
Отъехав от крыльца Долфа, я двинул к дому отца. Его пикапа на обычном месте не было, но на крыльце в кресле-качалке покачивалась Мириам. Я вышел из машины и поднялся к ней. Она подняла на меня взгляд, но ее глаза ничего мне сказали. Я подумал об острых лезвиях и порванных в клочья сердцах.
– Ты как? – спросил я.
– Нормально.
– Что делаешь?
– Ты когда-нибудь чувствуешь необходимость остановиться, всего на секундочку, перед тем как войти в комнату? Вроде как тебе нужно последний раз свободно вдохнуть перед тем, как придется столкнуться с тем, что ждет тебя с обратной ее стороны?
– Думаю, что да.
– Вот и мне сейчас нужен такой вот последний свободный вдох.
– Сейчас очень много чего происходит, – сказал я.
Она кивнула, и я увидел, что ее волосы выбились из-под гребенки, под которую были убраны наверх. Длинные черные пряди струями водопада свесились над воротничком.
– Это пугает, – отозвалась она.
Вид у Мириам был такой печальный, что мне захотелось прикоснуться к ней, обнять за плечи, – но я не стал. Это могло и причинить боль, и испугать ее. Последние несколько дней тяжело дались всем, но Мириам казалась почти что прозрачной.
– Насколько я понимаю, папы нет дома.
– Да, машины не видно. Только мама, по-моему. Я тут уже довольно давно сижу.
– Мириам, – начал я. – Есть у тебя какие-нибудь мысли, кто мог захотеть убить Дэнни?
Она помотала головой, а потом вдруг остановилась, задумчиво отведя подбородок в сторону.
– Что такое? – спросил я.
– Ну был один случай, месяца четыре назад… Кто-то довольно сильно его избил. Он не стал про это рассказывать, но Джордж сказал, что это наверняка какой-то букмекер из Шарлотта.
– Да ну? И Джордж знал, что за букмекер?
– Сомневаюсь. Он просто сказал, что Дэнни наконец-то получил по заслугам. Когда я спросила, что он имеет в виду, Джордж сказал, что Дэнни вконец распоясался и в результате за это поплатился.
– Это Джордж так сказал?
– Да.
– А ты не знаешь, где сейчас Джейми?
– Нет.
– Погоди-ка секундочку…
Я набрал номер Джейми на мобильнике. После четырех гудков включилась голосовая почта.
– Джейми, это Адам. Мне нужны имена тех букмекеров. Позвони мне, как только получишь это сообщение.
Закрыв телефон, я положил его на соседнее кресло. Мириам казалась такой хрупкой, будто могла в любой момент рассыпаться на куски.
– Все будет хорошо, – сказал я ей.
– Знаю. Просто все это так тяжело… Папа такой грустный. Мама расстроена. Грейс…
Мы секунду помолчали.
– Как думаешь, Долф мог убить Дэнни?
– Бог свидетель, Адам, – не имею ни малейшего представления. Мы с Долфом никогда не знали друг друга настолько хорошо, и на самом-то деле Дэнни я тоже особо не знала. Он был старше, наемный работник… Мы практически не общались.
Внезапно мне пришла в голову одна мысль. По словам Мириам, Джордж подал избиение Дэнни как нечто, чего тот давно заслуживал. Не слишком-то любезно, подумал я, и представил Джорджа тогда за завтраком – как он раскипятился, когда речь зашла о Дэнни.
«Дэнни как-то сказал, что я шут гороховый. Говорил Мириам, что ей не стоит встречаться с шутом».
Я тогда высказал предположение, что Дэнни вспоминал какого-то другого Джорджа Толлмэна.
«Да ну его тогда в жопу! Вот что я тебе на это скажу».
Я внимательно посмотрел на Мириам. Не хотелось без нужды ее расстраивать. Насколько я мог судить, в Джордже Толлмэне никогда не было бойцовской косточки; но я не мог не спросить:
– Мириам, а у Джорджа с Дэнни были какие-то контры? Проблемы? Что-нибудь в этом роде?
– Да не особо. Когда-то они дружили. Потом дружба закончилась. Один из них вырос, другой – нет. Не думаю, что были какие-то контры, помимо этого.
Я кивнул. Она была права. Дэнни отличался удивительной способностью злить других людей. Просто так уж он был устроен. Ничего больше.
– А как насчет папы и Дэнни? – спросил я. – У них были проблемы?
– А зачем ты вообще спрашиваешь?
– Копы сомневаются в признании Долфа. Они думают, что он может врать, прикрывая папу.
Мириам пожала плечами:
– Не думаю.
– А имя Сара Йейтс тебе что-нибудь говорит? – спросил я.
