Испанский полуостров был поделён между мавританскими и христианскими королевствами, а амбициозный Людовик Баварский правил Германской империей без авторизации папы римского.
Западная Римская империя быстро рассыпалась под правлением Палеологов, и на трон безуспешно пытался претендовать Луиджи (Людовик) Тарентский, неаполитанский принц, внук последнего императора Рима Болдвина II.
В Европу стали прорываться крепнущие турки, а империя Тамерлана теснила границы западноевропейских государств.
Глава IV
Сделаем небольшое отступление от событий, происходящих в Неаполитанском королевстве, и по праву, данному мне, как автору, перенесёмся в другое королевство, чтобы дать возможность читателю понять, почему Авиньон стал резиденцией пап вместо Рима, – эти подробности необходимы для ясности дальнейшего повествования. Авиньон же играет в нём немаловажную роль, так что названием этого города эти страницы будут усыпаны так же обильно, как и ночное небо небесными светилами.
Как бы то ни было, во всяком деле есть свои искатели приключений, поэтому уже известный нам Каструччо Кастракани, будучи ещё совсем молодым, благодаря необыкновенной отваге хорошо зарекомендовал себя на службе у короля Филиппа IV Красивого. И хотя Каструччо не играл особой роли в описываемых ниже событиях, но именно с него началось укрепление власти этого французского монарха.
Король Филипп IV Красивый окружил себя молодыми и отважными полководцами для осуществления своих целей в централизации королевской власти и подчинении подданных короне, а не папской власти. Тяжёлая война на два фронта с фламандцами и англичанами в 1298 году вынудила его обложить новыми налогами всё и всех, включая служителей церкви, представители которых стали жаловаться главе католиков. Открытая вражда между папой Бонифацием VIII и Филиппом IV привела к появлению папской буллы – документа, заверенного свинцовой печатью, согласно которому святой отец запретил духовенству платить налоги королевству без согласования с ним – на том основании, что они прежде всего являются вассалами понтифика.
В свою очередь Филипп издал закон, который запрещал вывоз из страны золота и серебра в пользу папы. Поняв, что имеет дело с серьёзным противником, Бонифаций VIII был вынужден издать новую буллу, отменявшую предыдущую. В ней говорилось, что французский король имеет право собирать налоги с духовенства лишь в случае острой необходимости, а для того, чтобы расположить Филиппа к себе, папа канонизировал деда короля – Людовика IX. В знак признательности король снял ограничение на вывоз золота.
Но, несмотря на определённые взаимные уступки, оба пытались укрепить свою власть. Отношения между ними обострились ещё больше, когда папа во время конфликта между монархом и епископом Нарбоннским принял сторону последнего, написав письмо, в котором откровенно угрожал королю: «Сын мой, если ты будешь предпринимать подобные действия против церкви, тебе следует трепетать, ибо Господь, судья и царь царей, воздаст тебе по грехам твоим». Не ограничившись письмом, папа также послал к Филиппу Бернара Сессе, епископа Памьерского, в качестве специального легата.
На Бернара выбор пал не случайно – он был потомком графов Тулузских и ненавидел повелителя. В ходе приёма он несколько раз оскорбил короля, а во время обеда в присутствии гостей открыто насмехался над ним, назвав незаконнорождённым потомком Каролингов. На такую дерзость Филипп IV не мог не отреагировать: он позвал стражников и арестовал дерзкого епископа, а после инициировал судебный процесс против него, тем более что секретные агенты ещё до приезда Сессе собрали на того множество компромата, включая государственную измену и хищение из казны. Всё это Филипп отправил понтифику, призвав лишить епископа духовного сана для проведения легитимного судебного процесса.
Неожиданно Бонифаций VIII пошёл на открытую конфронтацию с королём, затребовав Бернара обратно и вызвав самого правителя на папский суд, а вместе с повесткой отправил Филиппу новую буллу, в которой говорилось, что власть папы выше любой мирской. Канцлер Флотте, представляющий монарха, ответил на эту ноту тем, что власть понтифика во Франции номинальная, власть же короля – реальная. Таким образом, Филипп IV принял вызов и публично сжёг документ, посланный папой, а также запретил всем духовным служителям покидать пределы государства и участвовать в суде над ним. Бонифаций же освободил несколько земель от вассальной присяги, после чего заявил, что Филипп должен прекратить подобное поведение, иначе хорошо бы его наказать, как несмышлёного ребёнка, а также пригрозил, что если прелаты не будут отпущены из Франции, король будет отлучён от церкви.
Филипп решил полностью расправиться с Бонифацием и созвал собрание высшего духовенства подвластных ему земель, а также всю знать, а после публичного обвинения папы во многих преступлениях отправил своего советника и ближайшего соратника Гийома де Ногаре арестовать главу католической церкви. Гийом же первым делом разыскал врага Бонифация, Сциарра Колонну, который не без удовольствия присоединился к нему. Надо отметить, что дед Гийома де Ногаре в своё время был заключён в темницу как еретик, потому как вся семья его принадлежала к преследуемой секте катаров
[6]. А потому для фанатично преданного королю Гийома де Ногаре эта борьба была не только защитой интересов правителя, но и личной местью.
Узнав об этом, Бонифаций скрылся в небольшом провинциальном городке Ананьи. Сциарра Колонна и Гийом де Ногаре во главе отряда своих сторонников въехали туда с криками «Смерть Бонифацию! Да здравствует Филипп Красивый и французское знамя!», атаковав замок, где скрывался святой отец.
Гийом и Сциарра влетели в покои понтифика и надавали тому пощёчин, призывая отречься от титула. Старик отказался, заявив: «Меня предали, как Христа! Может быть, я умру, но умру достойно». Затем мужчины уединились с ним в одной из палат. Никто не знает, о чём они говорили с Бонифацием, но через некоторое время королевские посланники, улыбаясь, вышли оттуда с побледневшим папой и приказали прислуге не беспокоить его. Похлопав напоследок хозяина по плечу, они удалились.
Только Бонифаций VIII попросил принести ему обед и вино, как в помещение ворвались двое воинов из свиты Гийома де Ногаре, который умышленно оставил двери открытыми. Вскоре из комнат раздался их громкий смех: слуги увидели, что папу поставили на четвереньки, а один из воинов оседлал его и, держа в руке бокал с вином, с хохотом разрывал зубами кусок жареного мяса. Такого унижения великий Бонифаций не испытывал никогда: он, человек с исключительной властью, ставившей его выше всех земных христианских правителей, с трудом, под тяжестью довольно плотного солдата, к тому же погонявшего его рукой, ползал на четвереньках! Слёзы текли по щекам святого отца, он горестно стонал и упрашивал мучителей отпустить его. Но эти стенания лишь раззадоривали мужчин. Второй из воинов при этом сидел за столом и с аппетитом уминал изысканный папский обед, давясь от смеха и не забывая время от времени пинать Его Святейшество грязными сапогами.
