После отъезда Петрарки Роберт стал с ещё большим энтузиазмом собирать античные и современные ему произведения, а королевская библиотека пополнилась трудами даже не очень известных поэтов. Он и сам написал несколько книг-раздумий о поэзии и искусстве, а также множество стихов.
Да, Роберт был человеком необыкновенного ума и поразительных знаний во всех областях. Трактаты по медицине, теологии, астрологии и праву, написанные этим правителем, получили признание учёных мужей ещё при его жизни. Короля также удивляло и радовало, что Джованна проводила время с книгами не меньше, чем он сам. Девочка имела редкое пристрастие к чтению с самого раннего детства и, как и её дед, в совершенстве овладела языками – латинским, французским, провансальским, итальянским, греческим и венгерским.
* * *
Во время правления Роберта его дворец был обычным местом встречи членов королевской семьи. Помимо самого короля, королевы и их внуков, там можно было часто встретить принца Галеаццо, брата короля. Дворец также посещали вдовы Таранто и Дураццо со своими сыновьями и дочерьми. Прекрасная и добрая Мария д’Аквино, незаконнорождённая дочь Роберта, рано вышедшая замуж за неаполитанского дворянина, была постоянным компаньоном отца и практически жила в Замке Нуово. К слову, сам Джованни Боккаччо был очарован её красотой: говорят, он был безумно влюблён в девушку, которая благодаря его стихам не растворилась в исторической безвестности, а послужила вдохновением его гениальности: «…она обволакивает тебя весёлой улыбкой. Её светлые кудри ниспадают на красивые нежные плечи, её кругленькое розовое смеющееся лицо, её маленький рубиновый рот, а её глаза, такие, как у странствующего сокола, отображают всю правду и естество современности. Ты не в состоянии оценить и найти нечто подобное…» Но, несмотря на то, что Боккаччо был частым гостем в доме, в её обществе он находился с теми же мыслями, с какими мы обычно стоим у иконы Богоматери.
Дворец короля был постоянным местом встречи всех образованных людей того времени, включая известных Джона Баррили и Барбатуса Сулмоне. Частым гостем был и красноречивый Николас Аччьяйоли, которому покровительствовал Роберт.
Николас был сыном преуспевающего флорентийского торговца, проживающего в Неаполе, который часто давал королю деньги в долг. Сам Николас зарекомендовал себя верным рыцарем, мудрым политиком и талантливым учёным, он также обладал красотой и прекрасными манерами. Эти его качества были отмечены принцессой Тарентской, которая взяла его наставником для своих младших сыновей, Людовика и Филиппа. Когда старшему из учеников исполнилось семнадцать, Николас был послан с военной миссией в Калабрию во главе пятисот копьеносцев. Король доверял ему экспедиции, сулившие быстрое повышение в будущем, и давал неограниченные полномочия. Эта дружба между Людовиком Тарентским и Аччьяйоли длилась всю их жизнь.
Двор короля Неаполя всегда был окружён талантливыми и образованными людьми. Одним из частых гостей во дворце был Павел из Перуджи, учёный библиотекарь, который работал в библиотеке короля, систематизируя и сортируя рукописи античных и живущих в то время поэтов, труды христианских богословов, учёных и астрологов.
Сам же дворец стоял на берегу моря и был построен Карлом Анжуйским и известным архитектором Николасом Пизанским по просьбе Беатрисы Прованской, которая неуютно чувствовала себя в мрачном замке Капуи, возведённом принцем Швабским. Сын и внук Карла и Беатрисы украсили его интерьеры орнаментами, а в залах установили древние скульптуры, купленные в Риме. Внутренние стены дворца были обиты бархатом и сатином с изображениями сцен из Священного Писания, а окна покрыты глазурью и украшены великолепными цветными стёклами. В залах и комнатах, включая спальни, стояли золотые и серебряные вазы со свежими цветами, на буфетах и многочисленных столиках были разложены безделушки и предметы искусства тонкой работы. Великолепные венецианские зеркала размещались в туалетных комнатах, а спальни отличались оригинальными постельными беседками, украшенными портьерами с золотыми узорами и вышивкой. Окружали замок великолепные сады, доходящие почти до торгового центра города, который граничил с портом: его шумные улицы с многочисленными лавками и мастерскими любили молодые члены королевской семьи и вся знать Неаполя, которые прогуливались там в сопровождении пышных процессий.
Для оформления многих зданий Роберт, обладающий утончённым вкусом, приглашал знаменитых живописцев – например, художника и архитектора Джотто, который был одним из самых известных деятелей искусств своей эпохи и заработал состояние своими трудами. Талант его проявился в раннем возрасте, когда он пас овец своего отца. Джотто развлекался рисованием на глине, песке, сланце и других предметах, которые попадали ему в руки. Один из его рисунков овцы на сланце был случайно замечен Ченни ди Пепо по прозвищу Чимабуэ («Быкоголовый») – одним из ведущих флорентийских мастеров живописи, реставратором картин и настенных росписей. Тот был так поражён рисунком ребёнка, что стал умолять его родителя отпустить мальчика с ним во Флоренцию: он говорил, что если этот рисунок попадёт на глаза волку, тот без промедления бросится на сланец! В итоге отец решил судьбу сына – и Чимабуэ стал учить своего воспитанника принципам искусства и технике рисования. На талант юного художника, в том числе благодаря влиянию наставника, обратили внимание в высшем свете, что благоприятно отразилось на карьере Джотто. Он был приглашён в Неаполь для участия в строительстве новых зданий и скульптурных композиций, им же были декорированы и стены описанного выше королевского замка.
Глава VII
– Филиппа, заведи детей в дом, приведи их в порядок и подготовь к ужину! – крикнул король, резко повернувшись на всхлипы Джованны, и поспешил навстречу девочкам. Все государственные заботы и тревоги покинули его, когда он подхватил их на руки. Малышки с благоговением прильнули к его груди, а Роберт покрывал поцелуями их заплаканные лица.
По глазам Марии было заметно, что она хотела поскорее передать деду известие необычайной важности.
– Ну, что случилось на этот раз? – строго, но не скрывая нежности к ребёнку, спросил пожилой правитель.
– Андрей назвал её волосы конским хвостом, – трогательно гримасничая, ответила за старшую сестру Мария. Роберт нахмурился и заботливо опустил обеих на пол. Протянув Джованне шёлковый платок, он мягко сказал:
– Будущие королевы не плачут.
– А если он опять такое скажет? – просопела Джованна, надув губки и подняв на дедушку влажные от слёз глаза.
– А ты веди себя так, как подобает наследнице династии. И ни он, ни кто-либо другой не посмеют обидеть тебя, моя бесценная повелительница… А сейчас обе подготовьтесь к ужину! – ответил Роберт, ласково отстраняя внучек.
Джованна, всхлипывая, убежала к себе в комнату. Мария устремилась за сестрой, волоча за собой огромную куклу. Через некоторое время они вновь появились, уже нарядно одетые, умытые и причёсанные.
– Габриэль, с завтрашнего дня начни уроки этикета с Джованной, и пусть Мария тоже присутствует на занятиях. Эх, Карл, сынок… Габриэль, как думаешь, он видит их с небес?
