Путь молодого человека проходил по едва освещённой галерее. Когда же, едва держась на ногах, он почти дошёл до её середины, из темноты вынырнула группа конспираторов, поджидающих его. Он был окружён и тут же ощутил, как кто-то зажал ему рот рукой в металлической перчатке. Окружённый полумраком, он плохо соображал, и даже в этот момент в его голову ни на секунду не закрались ужасные подозрения – да, он был мертвецки пьян.
Убийцы накинули ему на шею петлю и потащили в сторону террасы. Поняв в конце концов, что происходит, Андрей попытался высвободиться, он кричал и молил о пощаде, но чья-то рука стальной хваткой закрывала рот, причиняя неимоверную боль. Юноша сразу протрезвел, ум его стал таким же деятельным, как и тело, но путей к отступлению уже не было. Хватаясь за стены галереи и вытягивая ноги, несчастный, охваченный безумием отчаяния, пытался затормозить продвижение, но положение стало отчаянным – ему уже не приходилось надеяться ни на что.
Заговорщики дотащили обессиленного Андрея до балкона и скинули с перил, удерживая верёвку над садом. Как только рука, сжимавшая рот, отпустила его, принц попытался позвать на помощь, но затянувшаяся петля мгновенно задушила крик, а тело забилось в судорогах. Он продолжал осознавать, что с ним происходит, но перестал испытывать чувство страха и спокойно, как бы со стороны, взирал на себя. Через несколько секунд никаких ощущений уже не было – они уступили место полному забвению, но тело ещё продолжало биться в агонии, так что поджидавшие внизу убийцы стали тянуть Андрея за ноги.
Неожиданно появилась Изольда – его венгерская няня, которая спала в комнате прямо под балконом и услышала шум. Она выбежала в сад. Крики её разогнали убийц, но было поздно – жизнь покинула тело Андрея, а заговорщики в миг исчезли во тьме. Хрупкая немолодая женщина, повинуясь отчаянному порыву, с неожиданной силой подняла своего воспитанника и понесла в монастырь, чувствуя себя виноватой в том, что произошло. Несколько стражников пустились за заговорщиками в погоню. Догони они их, возможно, история Неаполитанского королевства была бы написана по-другому, но, увы, таковы пути Провидения…
Заслышав невообразимые крики, все дворцовые служащие вместе с Джованной примчались в панике. Выстроившись, как на военном сборе, они растерянно оглядывались по сторонам, не понимая, что происходит. Наконец прибежал кто-то из слуг и сообщил об ужасном несчастье. Джованна, услышав это известие, медленно сползла на пол, потеряв дар речи. Какое-то время она безуспешно пыталась собраться с мыслями, все остальные просто плакали от страха.
Через некоторое время охрана развела всех присутствующих по их комнатам, а когда после бесплодного преследования вернулась основная группа воинов, немного пришедшая в себя Джованна приказала немедленно готовиться к отъезду.
* * *
Первые лучи рассвета озарили замок, но его стены всё ещё оглашались скорбным плачем молодой королевы и её двора. Убитая горем Джованна вместе с придворными и прислугой выехала в Неаполь в сопровождении большого вооружённого отряда: в тот момент было неизвестно, угрожала ли опасность и ей. По прибытии в Неаполь будущая мать собрала экстренное заседание. Она незамедлительно послала письма многим монархам, в том числе в Венгрию и самому папе, сообщая о трагедии. В письме к Клименту VI она просила содействия в организации расследования и поиске преступников, а также высказала опасения за жизнь ещё не родившегося ребёнка и свою собственную.
Через день тело Андрея было вскрыто судебными докторами, а через три перевезено в Неаполь, где после торжественных похорон, на которых было пролито много слёз, принц было погребён в соборе Святого Луиджи.
Понтифик, получив известие об убийстве Андрея, незамедлительно учредил следственную комиссию и отправил делегацию во главе с кардиналом собора Святого Марка для сбора сведений и показаний свидетелей, необходимых для расследования. Кардинал был уведомлен о секретности этой миссии, так как в списке подозреваемых могли оказаться весьма влиятельные люди, да и убиенный был членом королевской семьи, так что следствие могло оказаться под давлением. Были допрошены десятки людей, но все они отрицали свою причастность и не могли сообщить существенных деталей преступления. Поползли слухи о том, что сами исполнители были давно убиты – и это косвенно подтверждалось неспособностью комиссии пролить свет на обстоятельства гибели юноши. Джованна же в тот период не имела ни возможности, ни легального статуса для проведения самостоятельного расследования, тем более что её состояние из-за беременности ухудшалось, так что она была вынуждена практически отойти от государственных дел.
Спустя некоторое время один из членов Королевского совета, назначенный по завещанию короля Роберта епископ Кавайона Филипп де Кабассол, хотел отстраниться от политических и церковных дел и попросил у главы католиков разрешения на это. Папа согласился, но письмо от Джованны с просьбой немедленно вернуться в Неаполь для крещения новорождённого настигло пожилого служителя по дороге в его имение в Провансе, так что старик был вынужден повернуть обратно.
Глава XIII
Был прохладный ноябрьский полдень. Ничего не подозревающая Альбиза, горничная Джованны, стояла у рынка с корзинкой только что купленных фруктов и, смеясь, что-то рассказывала продавщице. Две другие женщины, которые, видимо, тоже были не прочь позубоскалить, улыбались рядом.
Вдруг из соседнего переулка сзади к Альбизе подошли два человека и подхватили её под руки:
– Ты арестована! Если немедля не последуешь за нами, придётся силой заставить тебя повиноваться, – сказал один из них, размахивая какой-то бумагой со свешивающейся тяжёлой печатью.
– Но я ничего дурного не сделала, я ни в чём не виновата, – задрожав от страха, зарыдала побледневшая Альбиза, – я ничего дурного не сделала!
Несколько случайных прохожих, продавщица и обе веселившиеся женщины онемели от испуга, но не решились броситься вслед. Они ещё постояли несколько минут, пока стражники со своей пленницей не скрылись за домами, и только после этого стали сочувственно переговариваться, качая головой и наскоро крестясь.
В нескольких сотнях метров от торговой улицы солдаты внезапно свернули в глухой проулок и остановились у заброшенного дома. Дверь отворилась, и несчастную женщину втолкнули в проём. Едва Альбиза оказалась внутри, как створки с грохотом захлопнулись за ней, а мужчины остались снаружи.
Оглядевшись, служанка обнаружила, что оказалась в ярко освещённом зале с замурованными окнами. В дальнем углу виднелась запертая дверь, которая, судя по всему, вела во внутренние комнаты. Женщину посадили на стул, стоявший посередине, у входа уже стояли два суровых на вид стражника.
Прошло несколько часов, но никто не приходил. Альбиза время от времени начинала плакать и пыталась заговорить с охранниками, но те продолжали безмолвствовать.
– Именем милосердного Бога заклинаю вас, смилуйтесь! Я ничего не делала, отпустите меня! Милорд, сжальтесь, почему вы привели меня сюда?.. Пожалуйста, я же ничего не делала… Чего вы от меня хотите? – всхлипывала Альбиза. И как бы несчастная ни успокаивала себя, страх и ужасное чувство надвигающейся опасности не покидали её.
