– И кстати, на твоём месте я не стал бы задавать глупых вопросов. Не забывай, кто ты есть сейчас и кем был раньше! – недвусмысленно предостерёг Урбан своего нотариуса от последующих вопросов.
В движениях этого человека не было монашеской неуклюжести: наоборот, они отличались уверенной живостью. Важная осанка, мрачное, как у Аида, лицо с тусклыми глазами и возвышенные рассуждения о Божественной силе и небесах поддерживали представление о его святости. К тому же Урбан VI заявил, что Бог для достижения своих высших целей поставил его во главе кардиналов и что никто не вправе вырвать из его рук этой миссии, не нарушая заветов Вседержителя, поскольку иначе можно оказаться в конфликте с самим Творцом.
Этим словами он не только сжёг мосты между собой и французскими кардиналами, но и отдалился от своих сторонников, которые участвовали в его избрании. Кардиналы были крайне возмущены его поведением, вспоминая, что папа даже не был членом Коллегии, а вместо благодарности отплатил им полным отчуждением. Так что надежды на урегулирование конфликта испарились. К этому прибавилась и затеянная папой открытая конфронтация с мирскими правителями.
Но было уже поздно: папа был избран, и шаг за шагом он собирал в своих руках всю власть. Как говорилось в первой книге Царств, «…и рабов ваших, и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмёт и употребит на свои дела… и сами вы будете ему рабами… и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе, и не будет Господь отвечать вам тогда…».
Наступил июнь, и французские кардиналы решили покинуть Рим, не желая проявлять снисходительность к милым выходкам своего ставленника, и переехали в Ананью. Они стали открыто высказывать недовольство легитимностью выборов и обратились к Хонориусу Гайтано, графу Фонди, а также заручились поддержкой Питера Ростинга, французского коменданта Замка Святого Анджело. Увидев в этом прямую угрозу, понтифик незамедлительно провёл переговоры с мятежниками, которые ни к чему не привели, ведь те стали искать союзников среди итальянских и испанских коллег. Стоит отметить, что кардиналы Орсини, Питер де Луна и несколько других вначале отвергли предложение французов примкнуть к ним, но понтифик умудрился рассориться и со своими союзниками, обозвав их при встрече богохульниками, преступниками и врагами веры. Это привело к тому, что итальянские кардиналы – Джеймс Орсини, Симон Де Борзано, Питер де Луна и Питер ди Порто – присоединились к французским, переехав вместе с ними в Фонди. Лишь старый кардинал Тебальдески не примкнул к ним, потому что был прикован к постели из-за старости и болезней. Когда же он умер, взбалмошный новоиспечённый папа остался совсем один, лишённый всякой поддержки. Но он всегда действовал прямолинейно и не задумывался о последствиях, к которым приводила его крутая расправа с любым, кто имел мнение, отличающееся от его собственного.
К тому времени у папы ко всем имеющимся у него отвратительным чертам присоединилась и паранойя, истерики же он теперь закатывал по любому поводу. Его тусклая снисходительная вежливость могла моментально перейти в раздражительную мрачность. На него иногда находили настоящие припадки бешенства: он мог неожиданно бросить в кого-либо первым предметом, подвернувшимся под руку. Паранойя доводила его до того, что понтифик сбрасывал со стола блюда или кидался ими в прислугу, мучимый подозрениями в отравлении. Поток отборных ругательств с завидной частотой обрушивался на голову тех, кто его окружал, бывали и случаи избиения прислуги…
* * *
Джованна, ещё не знавшая о нравственном облике нового папы, не скрывала радости от избрания Урбана. И неаполитанцы поддерживали её, так как этот человек был их соотечественником. Они были уверены, что получат полную его поддержку, и ожидали долгого и плодотворного сотрудничества.
Королева Неаполя снарядила своего супруга Отто в Рим с подарками, чтобы выразить персональное уважение к избранию главы католиков. Она послала ему в подарок сорок тысяч крон, чтобы удовлетворить его насущные нужды, а также корабль, наполненный продовольствием и различными дарами. Она также предоставила ему отряд воинов для охраны, так как он не имел своей. Урбан принял дары великодушной правительницы и воспользовался защитой, которую предоставили ему её войска, но одновременно предпочёл закулисные переговоры с повстанцем – герцогом Андрии, который с недавних пор жил в Риме, поддерживаемый своим родственником Григорием XI.
Дух непотизма овладел Урбаном и явился одной причин его последующих преступлений. К тому же, принимая подарки от Джованны, он думал о том, как уничтожить её. Подлец был не в состоянии представить, что можно поддерживать женщину-монарха! В его понимании, у представительниц прекрасного пола чванные мозги, забитые пороками, к тому же они с рождения являются носителями грехов. Так что он стал искать способы, как удалить крамольницу с неаполитанского трона, чтобы та не оскверняла престол и не служила примером для других государств.
Да, ради роковой тяги в проталкивании своих родственников папа шёл на любой риск и противостояние. И прежде всего ему надо было пристроить своего племянника, Франческо Морискотти Пригнано – великовозрастного повесу, человека беспечного и безнравственного. Заранее просчитав, что с Джованной по этому поводу он договориться не сможет, по совету герцога Андрии понтифик решил связаться с Дураццо, чтобы создать с ним закулисный альянс.
Папа предлагал Карлу полную поддержку в свержении внучки Роберта Мудрого в обмен на передачу половины королевства своему беспутному родственнику. Ведь стыдно, если несчастный ребёнок в чём-то отстанет от роскошного образа жизни своего дяди! К примеру, в качестве рождественского подарка, сразу же после избрания Урбана VI, мальчику была выхлопотана скромная кардинальская мантия, дающая возможность с грехом пополам содержать семью.
* * *
К удивлению Отто, он был не только не принят папой, но ему даже вручили особую повестку, где было предписано явиться на папский двор. В тревоге и с нескрываемым волнением он прибыл туда. В презрительном тоне ему сообщили, что Его Святейшество не согласен с переговорами о женитьбе наследников короля Сицилии и родственников Джованны… В другом месте герцог не сдержал бы своего гнева, но сейчас собрал всю свою волю, чтобы не наговорить лишнего, и незамедлительно тронулся в обратный путь – сообщить жене о случившемся.
В дальнейшем неожиданное возвышение Урбана повлекло за собой начало эпохи страданий в Неаполитанском королевстве, что в конечном счёте привело к разрушению великой династии, которая правила более ста лет и сделала этот «сад Италии» одним из самых процветающих королевств Европы.
Глава XXVI
Джованна стояла у открытого окна, солнце било ей прямо в глаза, приятно согревая лицо, доносился запах моря… Прищурившись от ярких лучей, она вдруг увидела кортеж Отто, возвращающийся из Рима, и радостно улыбнулась.
Не дождавшись прислуги, Отто спрыгнул с коня, за ним спешилась вся свита. Сияющая Джованна вышла к мужу, но по его взгляду сразу поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Она не могла даже представить, что избрание Урбана, встреченное неаполитанской аристократией и ей самой с таким воодушевлением, будет столь непредсказуемым. И тем более она не могла предположить, что тот отреагирует на визит её посланников откровенным объявлением войны.
