Монархи, как правило, изгоняются с трона из-за злоупотреблений со стороны своего правительства или собственных пороков, Джованна же была обречена из-за своего благородства.
Население слишком поздно поняло, что теряет, так как к тому времени королева осталась без каких-либо средств. Когда же она была потеряна для народа, они осознали её ценность – их покаяние было искренним, но безрезультатным, и даже половина усилий, предпринятых в дальнейшем, чтобы отомстить за неё, обеспечила бы ей победу в битве за трон… Но, как и в случае с апостолом Петром, петух пропел слишком поздно.
Глава XXVIII
Замок Нуово был слишком хорошо укреплён, чтобы Дураццо мог взять его силой, так что он, подобно хищному зверю, стал терпеливо дожидаться своей жертвы, решив довериться последствиям голода. Отто тщетно пытался оттащить его от города, не допуская поставок провизии для армии и даже разрушив акведук, который снабжал Карла водой. Но войска Дураццо обильно снабжались продовольствием, так как прямо у стен были обнаружены прекрасные источники пресной воды. Практически солдаты Карла находились с обеих сторон крепости.
Все надежды Джованны теперь были возложены на долгожданное подкрепление из Прованса, которое унесло бы её прочь, в безопасное место, и вернуло к будущим победам, достигнутым руками Людовика Анжуйского. Увы, нет чувства более прекрасного и вместе с тем более обманчивого, чем надежда! Провидению было угодно иначе: тщетно заложники замка всматривались в горизонт от рассвета до позднего вечера – море было пусто и безмятежно, помощь не появлялась.
С королевой находились две её племянницы – герцогиня Дураццо и Агнесса Кан Гранде делла Скала, вдова принца Вероны.
Герцогиня унаследовала большой доход и накопила значительные богатства благодаря своей скупости. До осады она отказалась поддержать королеву частью своих сокровищ для взаимной защиты, хотя той очень не хватало денег. Теперь же, когда их одолевали нужды и они были вынуждены питаться падалью, оказавшись на грани гибели, Дураццо слишком поздно раскаялась в своей жадности и, наполнив огромную вазу золотом и драгоценными камнями, положила её к ногам Джованны. Несчастная королева печально улыбнулась, увидев это, и, мягко отвергнув бесполезное приношение, сказала: «Мешок с пшеницей мне сейчас дороже, чем эти сокровища, моя прекрасная племянница. Выходит, ты хранила их, чтобы стать жертвой нашего общего врага…»
Джованна была доведена до отчаяния. Потеряв всякую надежду на помощь, 20 августа она отправила великого нотариуса королевства, Гуго Сансеверино, к Дураццо, чтобы побудить того к перемирию или примирению. Карл принял посла с большим почётом, потому что тот был одним из самых могущественных дворян, а также его ближайшим родственником по материнской линии. Но, будучи уверенным в том, что королева вскоре попадёт в его руки, он предоставил не более пяти дней, по истечении которых она должна была сдать ему замок. Одновременно он взял с посланника слово, что королева не сбежит и будет находиться в замке со своей свитой.
Чтобы побудить королеву сдаться добровольно и подтвердить его титул, вновь признав своим преемником, Дураццо снарядил представительную делегацию, которая, как он думал, была способна побудить Джованну принять его благосклонно, сославшись на различного рода обстоятельства, которые могли бы как-то оправдать его поведение. Посланники должны были донести до королевы, что Карл пребывает в покорном почтении и испытывает к ней сыновнюю любовь. С той же мыслью, чтобы подчеркнуть искренность своих слов, он каждый день отправлял фрукты и мясо, желая обеспечить её всем необходимым. Однако Джованна не согласилась принять условия мятежного принца, который нарушил все государственные и частные обязательства, и лишь сдержанно поблагодарила за внимание.
Правительница отправила гонца к своему супругу с просьбой предпринять всё возможное, чтобы её спасти. И 25 августа Отто повёл свою армию из Аверсы к Перигору. Проходя Эскию, он попытался форсировать защитные укрепления, воздвигнутые Дураццо по пути к замку.
* * *
Войско Отто подошло к Неаполю к вечеру. Несмотря на быструю езду и усталость от дальней дороги, на душе у герцога было радостно: всю дорогу он в деталях представлял себе предстоящую битву. Тем временем чёрные тучи нависли над местом сражения, обещая дождь.
Отто в сопровождении своего брата отправился на вершину ближайшего холма, чтобы хорошенько рассмотреть войска противника, а Роберт д’Артуа остался в лагере, чтобы проследить за порядком, выставить ночной караул и подготовиться к ночлегу. Назавтра предстояла тяжёлая схватка, так что люди должны были отдохнуть после трудного перехода.
Скоро округа утонула в темноте. Во мраке по обе стороны равнины был слышен шум тысяч людей и лошадей, устраивающихся на ночь, а непроглядная тьма оживилась множеством огней.
…Вскоре рыцари одолели трудный подъём и, дойдя до вершины, посмотрели вниз, окинув взглядом лагерь неприятеля. Лицо Отто нахмурилось, он посмотрел на брата, словно хотел что-то сказать, но передумал. В его сердце закралась тревога: количество костров во вражеском стане было гораздо большим, чем у него, да и разведка докладывала о численном преимуществе армии Карла. Они двинулись в обратный путь. Супруг Джованны думал лишь о том, что не имел права проиграть сражение: за стенами Замка Нуово находилась его любимая жена – его друг, его королева. Он должен быть победить во что бы то ни стало!
Теперь, спустившись с горы, они видели лишь огоньки своего лагеря – противник был скрыт за холмом…
Вернувшись, братья позвали Роберта. Они расселись у костра, к ним присоединились другие военачальники. Было предложено вывести пехоту и лучников к равнине, прикрыв её шеренгой, затем отправить конницу, а после сформировать клин, чтобы прорвать центр обороны Карла. Задачей клина было, не обращая внимания на само сражение, достичь замка, чтобы вывезти королеву в безопасное место и дождаться ночи, а если ситуация будет благоприятной, то подойти к морю и посадить её на подготовленную галеру.
Небольшой конный отряд должен был ждать в подлеске и по сигналу вступить в бой. Два отряда лучников уже были распределены на соседних холмах, всем при этом строго запретили разжигать костры.
Ветра не было, но время от времени ночное небо прорезали молнии – судя по всему, в любую минуту должен был пойти дождь. Из-за полного безветрия не потребовалось перераспределять позиции лучников.
Отто долго не мог уснуть. Он вглядывался в темноту ночи, пытаясь разглядеть замок и проникнуть в мысли Джованны. «Помоги, Господи, правому делу, не отврати от нас своего милосердия», – с этими словами на губах герцог уснул. Усталость после утомительного дня взяла своё.
* * *
С наступлением темноты Карл произвёл перестроение в войске. В центре он расположил пехоту, сзади – конницу, а по флангам выстроил лучников, впереди которых были установлены колья для защиты от всадников неприятеля.
С раннего утра войска́ под предводительством Отто начали двигаться плотной цепью, выстраиваясь на поле. Погода была ужасной: посреди тёплого дня вдруг хлынул дождь. Вдали был виден Замок Нуово, затянутый лёгким туманом и занавесью из миллионов капель. С обеих его сторон безмолвными стражами возвышались лесистые холмы.
