Урбан VI, удовлетворённый тем, что ему удалось уничтожить ненавистную соперницу, уснул в ту ночь с радостной надеждой так же отделаться от всех своих врагов и крепко проспал до позднего утра, а после сразу распорядился перевезти тело Джованны в Неаполь для всеобщего обозрения, чтобы народ мог убедиться в смерти «вероотступницы и грешницы».
Кстати, ещё 11 мая 1380 года Урбан VI объявил королеву еретичкой и отлучил от церкви, запретив отпускать ей грехи, освящать и молиться за неё, а тем более оказывать почести. К тому же все её земли по папскому указу должны были отойти Карлу Дураццо. Также в случае её смерти было запрещено проводить похоронную церемонию, предотвращать тление тела, класть его в гроб и накрывать саваном…
* * *
Тело убиенной королевы было перевезено в Неаполь, где и покоилось под стеклом на городской площади в течение восьми дней. Карл рассчитывал, что население Неаполя, созерцая августейшие останки, убедится, что всё кончено и дальнейшие усилия против него напрасны. Но это имело противоположный эффект: все те, кто любил внучку короля Роберта, были вне себя от ярости, а многие из тех, кто раньше был безразличен к её делу, оказались потрясены её незаслуженными страданиями и возмущены вероломством захватчика.
Усопшая лежала в простом деревянном гробу, несмотря на строжайший запрет, в простом платье, без королевских облачений и регалий, олицетворяя великий образ вечности… Её сторонники тайно позаботились о бальзамировании тела – она была омыта водой и уксусом, наполнена миррой, лавандой, битумной смолой, специями, розами, сандалом, мускусом и другими пахучими веществами, чтобы замедлить тлен. И тысячи людей приходили отдать последние почести своей королеве.
Джованна I, Божией милостью королева Неаполя, Иерусалима и Сицилии, герцогиня Апулии, принцесса Капуи, графиня Прованса, Форкалькье и Пьемонта, чья родословная прослеживалась от самого Юпитера – отца Дардана, основателя Трои, была сброшена в глубокий колодец собора Святой Киары, ибо отлучённых от церкви запрещено хоронить по христианскому обряду.
Правительница не приняла так называемую «достойную смерть» – ей было отказано в праве исповедаться, получить отпущение грехов и быть похороненной в освящённой земле. Ей не дали возможности позаботиться ни о своём королевстве, ни о душе – по церковным канонам королеву Неаполя обрекли на вечные муки.
Множество людей со всех концов страны прибыли к месту погребения Джованны и, несмотря на страх перед Святым престолом, опустились на колени во время её унизительных похорон. Они не только скорбели по покойной, но знали, что в хаосе, связанном с её смертью и делёжкой королевства, многие люди потеряют спокойствие, а некоторые и жизнь.
* * *
Королева умерла, оплакиваемая всеми, кто её знал. Нам же остаётся надеяться на то, что небеса одарили душу Джованны тем покоем, в котором было отказано её телу.
Наутро после этих похорон на безоблачном небе взошло яркое солнце, оповещая о новом дне и перевёрнутой странице в истории, оставляя горести завершившегося дня в прошлом.
Неаполитанское королевство ещё несколько десятков лет жило в условиях постоянных войн и переходило из рук в руки. Остальные провинции, властительницей которых тоже была Джованна, были поделены её сторонниками и противниками в результате кровопролитных сражений.
Глава XXX
Соглашение между Карлом Дураццо и Урбаном VI закончилось из-за взаимной ненависти. Короткий промежуток времени, прошедший между убийством Джованны и вступлением герцога Анжуйского в Неаполитанское королевство, был использован Карлом для уничтожения страны и принуждения крестьян поставлять провизию в укреплённые им города и замки. И эта новая «профессия» стала приносить королю неплохой доход за счёт неисчислимых бедствий населения. Он установил гарнизоны наёмников, получающих регулярное вознаграждение и промышляющих грабежами, за собой же оставил сравнительно небольшой отряд, который впоследствии и ввёл в Неаполь.
К концу лета герцог Анжуйский прибыл в Акилу во главе самой прекрасной армии, которую только видели в Италии. Численность его войск оценивалась в тридцать тысяч лошадей, а вскоре была увеличена до семидесяти пяти тысяч благодаря запасам королевства. Во главе армии стоял Амадей VI Савойский. Некоторые вступили в ряды этого войска из-за страха перед его силой, другие – в память о своей королеве, иные – из-за ужаса перед жестокостью к Джованне. Надвигающаяся война ни для кого не была секретом. По стране передвигались маленькие и большие отряды, примыкающие то к одной, то к другой стороне. С утра до утра по просторам королевства перекатывались живые вооружённые волны, окружённые облаками серой пыли. По ночам были видны многочисленные костры, по которым можно было судить о приблизительной численности отрядов и их месторасположении. Но никто не соблюдал бдительность, так как люди избегали прямых столкновений. И ни одна из королевских особ в эти долгие месяцы противостояния не думала о страданиях местного населения, которое ждало, в чьей узде окажется после стольких лет стабильности и благополучия.
Везде говорили только о войне, а простой люд обречённо ждал военных действий. Положение жителей со всех сторон было ужасным. Они могли попасть под удар любой армии, которая выберет их поселение в качестве лагеря, а это означало грабежи, насилие и убийства. Если же сторона неприятеля возьмёт город силой, то первым долгом опять пострадают невинные… Так что любая атака с любой стороны обрекала их на страдания.
Войска Людовика Анжуйского быстро захватили бо́льшую часть королевства, проникли в Таранто и Апулию, заняли даже Терра ди Лаворо в окрестностях Неаполя. Неожиданно Амадей VI заболел и 1 марта 1383 года скончался в Молизе, так что его войска вышли из кампании. Тогда Людовик обратился за помощью к королю Франции, который прислал армию во главе с Ангерраном VII де Куси.
Карл же, довольный защитой столицы, соблюдал строго оборонительную тактику. Время от времени он делал небольшие вылазки с испытанными в боях венграми, не давая войскам противника расслабиться.
* * *
Нехватка продовольствия вынудила Людовика Анжуйского отступить к зиме на плодородные равнины Апулии, чтобы весной пересечь Апеннины. При приближении французской армии основные города, расположенные в окрестностях Рима, выступали против Урбана. Сами римляне, испытывающие отвращение к его насилию и преследуемые постоянными набегами сторонников Климента, вновь решили доставить этого папу к его врагам, так что ждали его возвращения из летней резиденции в Тиволи.
Понтифик осознавал опасность и понимал, что его покровительницы Екатерины Сиенской уже нет: страдая от анорексии, та обрела вечную жизнь 29 апреля 1380 года, дабы во веки веков пребывать в объятиях своего Небесного супруга. А потому святой отец не стал доверять стенам своей резиденции в Риме: вместо того, чтобы искать убежище в дружественных королевствах северной Италии, он принял рискованное решение учредить свой двор в Неаполе, причём не столько ради личной безопасности, сколько с тем, чтобы заставить Карла выполнить условия, на которых он предоставил ему инвестиции в «неаполитанский проект». Кардиналы тщетно пытались переубедить своего господина, объясняя всю опасность пребывания во власти неверного союзника, а также донести причину своей неспособности сопровождать его из-за крайней нищеты. Урбан усмотрел в их отказе мятеж и, грозясь отлучить всех от церкви и суля мирские муки, всё же вынудил часть служителей переехать с ним в Неаполь.
