Королевские отношения
Те, кто работал на Королеву в течение многих лет, говорят, что она искренне наслаждается своей ролью хозяйки. Она чрезвычайно гордится командой Королевского двора и тем, как его сотрудники с неизменным успехом принимают гостей, кем бы они ни были. Ее бывший Личный секретарь сэр Уильям Хезелтайн отмечает, что на протяжении многих лет визиты отражали внешнюю политику Британии.
– Обратите внимание на закономерность: концентрация внимания на важных странах Европы в разное время, когда переговоры о вступлении в ЕЭС оживлялись или замирали; рост интереса к арабским нациям – сейчас кажется удивительным, что одним из самых первых гостей был король Ирака Фейсал, причем в июле 1956 года, как раз накануне Суэцкого кризиса
[78]; время от времени происходили «семейные визиты» других европейских монархов.
Эти визиты, по его утверждению, были «несомненно, самыми приятными», с королевской точки зрения.
Помимо знакомства и семейных связей коллеги-монархи понимают сложности и проблемы друг друга так, как может понять избранный политик или диктатор. Только собрат-монарх чувствует, что может спросить или дать совет по любому вопросу – от наследования престола до вмешательства премьер-министра, от чеканки монет или геральдических орденов до любопытных мест для захода королевской яхты. Королева Дании Маргрете, получившая образование в Великобритании, регулярно посещает Лондон и всегда навещает свою кузину в Букингемском дворце. Она даже призналась, что, когда находится в Британии, ей даже «снятся сны на английском». Тот факт, что Великобритания и ее королевская семья предоставили убежище оказавшимся беженцами монархам во время Второй мировой войны, до сих пор запечатлен в общей памяти европейских правящих домов.
Визиты монарха к монарху также доставляют удовольствие персоналу, поскольку все в штате хорошо знают своих коллег. Время от времени личные секретари всех европейских монархов собираются для обмена заметками. Точно так же проходят встречи пресс-секретарей, поваров и офицеров охраны королевских семей Европы. Королевский профсоюз, похоже, пребывает в хорошей форме, несмотря на мрачное предсказание короля Египта Фарука, сделанного незадолго до свержения его монархии в 1953 году:
– Скоро в мире останутся только пять королей – бубновый, червонный, пиковый, трефовый и Король Англии.
В 2018 году сорока тремя нациями правили двадцать семь монархов. В то же время Индекс человеческого развития Организации Объединенных Наций предоставляет данные на все 188 стран в соотношении ожидаемой продолжительности жизни, образования и дохода. В большей половине первой двадцатки стран главой государства является конституционный монарх, причем на первом месте стоит Норвегия (Британия была на шестнадцатом). Что касается Королевы, то даже свергнутые монархи до сих пор входят в Королевский торговый союз. Во время празднования Бриллиантового юбилея Королевы в 2012 году она пригласила всех монархов мира на обед в Виндзоре. Разработка плана рассадки для официального фото могла стать не имеющей решения задачей даже для профессора протокола. Например, куда следует усадить самого настоящего императора – такого, как император Японии Акихито? Королева нашла очень простое решение. Она села в середину, а всех остальных монархов расположили вокруг нее в соответствии с датой их восхождения на престол. В результате около нее оказались бывший король Румынии
[79] и бывший царь Болгарии
[80]. Оба они потеряли свои троны много лет назад, и обе их страны стали самыми настоящими республиками. Тем не менее, по мнению Королевы, кто стал монархом однажды, тот навсегда им и остается, если только сам не отрекается от престола.
Сэр Энтони Экленд, бывший посол Великобритании в Испании, а затем в США, вспоминает, как Королева с энтузиазмом поддерживала короля Испании Хуана Карлоса в течение нескольких лет сразу после восстановления испанской монархии в 1975 году.
– Король относился к Королеве с безмерным уважением и довольно часто звонил ей, – говорит он. – Помню, она сказала ему, что надо обязательно поездить по своей стране. Ранее ее убедили совершать прогулки в разных частях Британии, и ему надо поступать так же. Он последовал ее совету и отправился в Андалусию. Поначалу он был довольно замкнутым, хотя и сыграл чрезвычайно важную роль в становлении современной демократической Испании.
Близость между монархами, несомненно, была бонусом для сэра Энтони на посту британского посла.
– Я часто видел короля. Он был очень открытым. Помню, как пришел к нему и сказал, что собираюсь вернуться в Лондон, и он ответил: «Передайте Королеве, когда увидите ее, что я люблю ее». Я не стал признаваться, что вряд ли первым делом отправлюсь в Букингемский дворец на чашечку чаю.
Руководителем сэра Энтони в тот же период был Дэвид Оуэн. Бывший министр иностранных дел помнит, как благодаря Хуану Карлосу испанская монархия помогла Испании вновь войти в ряды демократического общества.
– Он был очень, очень хорош и вел искусную игру. Несомненно, он остановил военный переворот.
Другой молодой король, которому не удалось вернуть себе трон, несмотря на активное поощрение Королевы, произвел меньшее впечатление на лорда Оуэна.
– Королева очень поддерживала молодого короля Сербии – она ведь его крестная. Но он не владел сербским языком в то время, когда пытался вернуть себе власть. Я сказал ему: «По-моему, лучше всего Вам выучить сербский!»
Королева стоически восприняла эпидемию отречений, начавшуюся в 2013 году. Четыре монарха, в том числе и Хуан Карлос, а также папа римский отказались от власти в течение года. Королева, однако, принесла Коронационную клятву перед Всевышним. Еще до того, в возрасте двадцати одного года, она «на всю жизнь» посвятила себя королевскому долгу. Значит, она не отречется от престола.
Непростые гости
Если собратья-монархи всегда являются самыми желанными гостями, надо сказать, что за все эти годы у Королевы было и несколько отвратительных гостей, причем больше, чем у любого предыдущего монарха. Интересно, что большинство из них приезжали в один и то же период. Загляните в гостевую книгу Дворца, и увидите, что в семидесятые годы приезжало особенно много неприятных, грубых посетителей и откровенных психопатов.
Не то чтобы британское правительство испытывало какие-то серьезные опасения по поводу генерал-майора угандийской армии Иди Амина, захватившего власть в 1971 году. Уганда являлась британской колонией до 1962 года, когда премьер-министр Милтон Оботе провозгласил ее независимость. К 1966 году Оботе также занял пост президента и был ярым противником внешней политики Великобритании в Африке, в частности критиковал решение правительства консерваторов Эдварда Хита, пришедшего к власти в 1970 году, возобновить продажу оружия Южной Африке. Уганда даже пригрозила покинуть Содружество во время полного событий саммита 1971 года в Сингапуре. Первой ошибкой Оботе, однако, было отправиться туда. Во время его отсутствия в стране Амин, являясь главнокомандующим, не упустил такой шанс и быстро совершил удачный военный переворот. Британия, не теряя времени, признала новый режим. Амин, возможно, был фантазером – например, утверждал, что участвовал во Второй мировой войне, хотя стал поваром-рядовым Королевских Африканских стрелков только в 1946 году, – но британские дипломаты стремились как можно скорее привлечь его на свою сторону. В июле 1971 года он дал понять, что желает приехать в Лондон, чтобы встретиться с Королевой, премьер-министром и Генеральным секретарем Содружества Арнольдом Смитом. Хотя Британия уже знала об ужасных нарушениях прав человека головорезами Амина, Министерство иностранных дел с готовностью согласилось. По их просьбе Королева дала Амину аудиенцию и устроила в его честь ланч в Букингемском дворце. Как только он посвятил ее в свои планы, она тут же поняла, что имеет дело с маньяком. Амин заявил ей, что планирует развязать войну. Более того, он планировал вторгнуться в соседнее государство Содружества, Танзанию, чтобы создать коридор для выхода к морю. Как позже писал Арнольд Смит, «он шокировал ее, сказав, что хочет пробить из своей страны, не имеющей выхода к морю, коридор до Индийского океана». Обычно содержание разговоров Королевы с гостями во время ланча считается конфиденциальным. На этот раз, однако, она чувствовала, что ее моральный долг – обнародовать задуманное Амином. Она с большим уважением относилась к президенту Танзании Джулиусу Ньерере и была потрясена тем, что Амин считает себя вправе вторгнуться на суверенную территорию своего соседа, чтобы захватить часть северной Танзании протяженностью более 700 километров.
