Как бы то ни было, Амин всех обманул. Он никогда не покидал Уганду.
И все же год спустя Оэун посмеялся последним.
– Амин был угрозой, и я избавился от него, – гордо говорит он и добавляет: – Я мог бы сейчас сидеть в тюрьме за то, что сделал.
Когда Амин, наконец, начал вторжение в Танзанию, о чем предупреждал Королеву еще в 1971 году, президент Танзании Джулиус Ньерере обратился к Британии за помощью.
– Ньерере ни в коем случае не был мягким человеком, но у него не было никакого вооружения, – говорит Оуэн. – Я сказал: «Я не могу закупить вам вооружение, но могу увеличить размер нашей помощи вам, чтобы вооружение купили вы». Сейчас вас бы отправили в тюрьму за использование средств, выделяемых на оказание помощи, для закупки вооружения. Но на бумаге ничего зафиксировано не было.
Снабженная новым вооружением, приобретенным на средства Британии, Танзания начала собственное наступление на Уганду, вынудив Амина отправиться в изгнание, откуда он так и не вернулся.
Хотя у себя в стране Амин был непостоянным и жестоким диктатором, он хранил неизменное уважение и привязанность к Королеве. Сонни Рэмфэл считает, что именно поэтому Амин не присутствовал на ее юбилее. Аналогичная история произошла и с президентом Зимбабве Робертом Мугабе, страдавшим манией величия. Даже на последних этапах своего правления, когда он разглагольствовал и бесновался, обвиняя во всех грехах британское правительство и империю, одиннадцать лет продержавшую его в тюрьме, он никогда не произносил ни слова хулы в адрес Королевы. В то время, когда Мугабе руководил своей страной после получения ею независимости, его относили к числу безусловных любимцев Королевы. Один из бывших членов королевской семьи вспоминает, какое изумление вызывали его «самые длинные пальцы, что мне когда-либо доводилось видеть у мужчины». В 1994 году Королева официально пригласила Мугабе посетить Великобританию с государственным визитом, и в связи с этим были даже внесены незначительные изменения в протокол. От традиционной церемонии государственной встречи на железнодорожном вокзале Виктория окончательно отказались, поскольку ценность новизны государственных визитов с годами стерлась, народу вдоль Виктория-стрит собиралось все меньше. Такой чувствительный глава государства, как Мугабе, мог счесть немногочисленную, не выражавшую энтузиазма толпу встречающих серьезным оскорблением. Поэтому Королева одобрила план встречи Мугабе в присутствии Конной гвардии, со стороны дальней от Дворца части улицы Мэлл. Старый парадный плац, расположенный там, выглядел куда наряднее, да и маршрут оказался чуть короче. Церемония встречи имела такой успех, что Королева с тех пор придерживается такого формата.
Британские дипломаты того времени вспоминают, что Мугабе тогда уже превращался в совершенно иного человека. Как полагали, его первая жена Салли, учительница из Ганы, оказывала на него большое влияние и помогала оставаться в рамках.
– Салли Мугабе была замечательной женщиной, – говорит член парламента сэр Николас Соумс, чей отец, лорд Соумс, был хорошо знаком с четой Мугабе, занимая пост последнего губернатора Родезии. – Пока она была жива, он не сделал ни единого неверного шага, а потом все пошло наперекосяк.
Многие из тех, кто знал Мугабе, отмечают, как сильно он изменился в худшую сторону, когда в 1992 году Салли умерла от почечной недостаточности после продолжительной болезни.
– Салли оказывала ему огромную поддержку, – говорит Сонни Рэмфэл. – Моя жена часто видела ее, и мы знали, как много она значила для него.
В 1996 году Мугабе женился на своей секретарше Грейс, которая была на сорок один год моложе его и родила ему двоих детей, когда Салли была еще жива. По словам другого королевского инсайдера, который был хорошо знаком с Мугабе:
– Его ослепили деньги. Он потерял связь с реальностью. Я поинтересовался у его второй супруги, каковы ее основные интересы вне политической карьеры мужа. «Шопинг», – ответила она.
Мугабе все более враждебно относился к Британии после 1997 года, когда новое правительство Тони Блэра объявило, что больше не будет финансировать программу земельной реформы в Зимбабве. Изначально нацеленная на оказание помощи мелким фермерам программа вместо этого явно обогащала членов семьи Мугабе и его ближайшее окружение. Как заметил Блэр новому Генеральному секретарю Содружества Дону Маккиннону, «он и правда марксист старого образца». Новозеландец вспоминает, что поведение Мугабе, когда Зимбабве вступила в двадцать первый век, становилось все более маниакальным. «Он беспрестанно раскачивался, хлопал руками, тряс головой – я никогда и ни у кого не видал такого уровня нервной энергии», – написал Маккиннон в своих мемуарах. Однако он и по сей день с истинным уважением относится к умственным способностям Мугабе.
– Никогда не стоит недооценивать его интеллект, – говорит Маккиннон у себя дома в Новой Зеландии. – И никогда не стоит недооценивать его способность помнить больше, чем кто-либо другой, о результатах крикетных матчей Содружества.
Он считает, что Мугабе сильно озлобился после того, как в ЮАР выпустили из тюрьмы и избрали Нельсона Манделу
[82]. Мандела пользовался всеобщим уважением, которое не досталось зимбабвийскому лидеру, и Мугабе негодовал, что роль знаменосца самоопределения темнокожей Африки отвели не ему. К 2003 году после многочисленных нарушений правил Содружества Мугабе принял решение о выходе Зимбабве из Содружества, пока страну оттуда не исключили. Маккиннон уверен, что страна снова войдет в Содружество в новую эпоху после ухода Мугабе и что Королева будет в восторге, когда это случится. Тем не менее на фоне всех изменений Мугабе никогда не высказывал никакой критики в адрес Королевы. Баронесса Чалкер, бывший министр по вопросам развития заморских территорий, также хорошо знала Мугабе. Она говорит, что он всегда проводил очень четкое различие между монархом и ее министрами:
– Он нередко высказывал такое мнение: «Она – одна из самых замечательных женщин. Жаль, что у нее такие политики».
Однако другой гость из Африки был в тот же период менее почтителен к Королеве. Примерно тогда же, когда в 1971 году Королева испытала шок от высказываний Иди Амина за ланчем, правительство Эдварда Хита пригласило посетить Великобританию с государственным визитом Мобуту Сесе Секо, чудовищно коррумпированного президента Заира
[83]. Визит был запланирован на 1973 год, и Мобуту прибыл в Букингемский дворец со своей женой Марией-Антуанеттой, проявившей такое же отсутствие такта и здравого смысла, как и ее злополучная тезка в истории Франции. Она тайком привезла в Британию любимую собачку, спрятав ту в президентском багаже. Учитывая правила о строгом карантине и распространение бешенства в континентальной Европе, это было очень серьезным нарушением закона. Уловка миссис Мобуту вскоре была раскрыта, когда она попросила дать ей с кухни Дворца сырой бифштекс, чтобы покормить своего питомца. Штат Королевы заверяет, что никто и никогда не видал ее таком гневе, как в тот момент, когда она узнала о четвероногой контрабанде, скрывающейся в Бельгийских апартаментах.
