В отличие от других костей тела, верхнечелюстная кость, которая составляет центральную часть нашего лица, представляет собой мембранное и очень пластичное образование. Она способна расти и изменять форму даже в 70 лет, а возможно, и позже. «У вас, у меня, у кого угодно кости могут расти в любом возрасте», – сказал Белфор. Все что нам для этого нужно – это стволовые клетки. А для того, чтобы произвести стволовые клетки и дать им сигнал к выработке новой костной ткани для верхнечелюстной кости, надо задействовать жевательные мышцы, то есть чаще жевать.
Жевание. Чем больше мы жуем, тем больше вырабатывается стволовых клеток. От этого растет плотность костей, что позволяет нам выглядеть моложе и лучше дышать.
Все начинается в младенчестве. Усилия при жевании и сосании упражняют жевательные и другие лицевые мышцы, за счет чего стимулируется рост стволовых клеток, усиливаются кости и формируются широкие дыхательные пути. Еще несколько сотен лет назад матери кормили детей грудью до двух и даже четырех лет, а иногда и до отрочества. Чем больше детям приходилось жевать и сосать, тем более выраженными становились лицевые мышцы и кости и тем легче им было дышать. Это подтверждают десятки исследований, проведенных за последние двадцать лет. Ученые выяснили, что чем дольше дети находились на грудном вскармливании, тем ровнее у них были зубы и тем реже они страдали от ночного храпа и апноэ.
«А теперь отклонитесь назад и запрокиньте голову», – сказал Белфор, придвигая к моему открытому рту поднос с материалами для изготовления зубных слепков. Слепок, который он собирался сделать, должен был помочь подобрать мне подходящий гомеоблок – расширяющее устройство, изобретенное Белфором в 1990-е годы. Оно сделано из розового акрила в оплетке из блестящих металлических проволочек и выглядит как любой другой расширитель. Единственное отличие состоит в том, что гомеоблок не предназначен для выравнивания зубов. Как и первые ортодонтические приспособления, созданные Норманом Кингсли и Пьером Робеном, он служит в первую очередь для расширения ротовой полости и облегчения дыхания. Попутно он стимулирует жевательные усилия, так что у вас нет необходимости по три-четыре часа в день обгладывать кости подобно нашим древним родственникам.
Пациенты Белфора, в число которых входили один из дублеров Ричарда Гира, домохозяйка средних лет из Финикса, 79-летний светский лев из Нью-Йорка и сотни других, демонстрировали поразительные результаты. При первом же моем посещении Белфор показал мне их томографические снимки до лечения и после. На первых снимках у них были заблокированные гортани, а на вторых, сделанных спустя шесть месяцев, видны раскрытые дыхательные пути и новые слои наросшей костной массы. Это напомнило мне историю Дориана Грея.
«А теперь откройте рот пошире и скажите: а-а-а», – просит Белфор.
* * *
Связь между жеванием и дыханием была известна уже давно. Пока я несколько месяцев подряд копался в научных трудах по этой теме, охватывающих целый век, меня не покидало чувство, что я попал в какой-то заколдованный круг. Разные ученые в разные периоды времени приходили к одним и тем же заключениям, а потом наступала коллективная амнезия.
Джеймс Сим Уоллес, известный шотландский врач и дантист, опубликовал несколько книг о разрушительном эффекте мягкой пищи на наши рты и дыхательную систему. «Мягкая пища с самого детства не позволяет развиваться мышечным волокнам языка, – писал он больше века назад, – и это приводит к тому, что язык перестает влиять на процессы прорезывания молочных зубов, следствием чего становится дефицит свободного места для постоянных зубов».
Современники Уоллеса начали измерять ротовые полости пациентов и сравнивать их с черепами, которые датировались периодом до наступления промышленной революции. Ширина свода ротовой полости древних черепов составляла в среднем 6,02 см, а к концу XIX века этот показатель сократился до 5,49 см. Никто не подвергал сомнению эти наблюдения. «Считается общепризнанным факт, что человеческая челюсть постепенно уменьшается в размерах», – писал Уоллес. Однако этот факт был проигнорирован и забыт на целых сто лет.
Правда, в 1974 году эстафетную палочку подхватил 26-летний антрополог из Смитсоновского национального музея естественной истории. Его звали Роберт Корручини, и он был автором или соавтором 250 научных работ и десятка книг по этой теме. Корручини путешествовал по миру, обследуя тысячи ртов и изучая множество рационов питания самых разных народов от американских индейцев пима до китайских иммигрантов, сельского населения штата Кентукки и австралийских аборигенов. Он даже проводил опыты на животных, скармливая одной группе свиней грубые корма, а другой – точно такие же, но измельченные и разбавленные водой. Пища была одинаковой по составу и содержанию витаминов, но разной по консистенции.
Независимо от того, шла ли речь о людях или о свиньях, переход с твердой пищи на мягкую приводил к тому, что лицевые кости становились уже, для зубов оставалось слишком мало места на челюстях и нарушался прикус. Вслед за этим начинались проблемы с дыханием.
Пятьдесят процентов современного населения приобретает неправильный прикус уже в первом поколении после перехода на мягкую и обработанную в промышленных условиях пищу. Во втором поколении это уже 70 процентов, а в третьем – 85.
Если говорить о четвертом поколении, то достаточно посмотреть вокруг. Это наши дни. Примерно у 90 процентов людей наблюдаются нарушения прикуса в той или иной степени.
Корручини представил полученные данные на конференции стоматологов в США, назвав создавшееся положение «цивилизационной болезнью». Поначалу к его работе был проявлен большой интерес. «Все вежливо признавали мои заслуги, – говорил он. – Но на самом деле ничего не изменилось».
Сегодня на официальном сайте Национальных институтов здоровья США кривизна зубов и деформации дыхательных путей приписываются «главным образом наследственным факторам». В качестве других причин называют сосание большого пальца в младенчестве, травмы или опухоли ротовой полости и челюстей.
И ни одного упоминания о процессе жевания и о питании в целом.
* * *
Белфор собрал собственную библиотеку научных данных, охватывающих два десятилетия. В ней имеются анализы историй болезни, диаграммы и графики, отображающие процесс роста костей и открытия дыхательных путей у пациентов. Однако и эти данные в значительной степени игнорируются, а он сам подвергается насмешкам. После одной лекции в своей альма-матер некоторые из коллег заявили, что он подтасовал факты и подверг рентгеновские снимки фотошопу. «Кости не могут расти после 30 лет», – твердили они ему.
Белфор и Корручини все еще ждут своего момента истины, когда их трудам будет уделено должное внимание. Пока же я беру на себя задачу привлечь к ним это внимание.
Ровно за год до того, как впервые примерить расширитель Белфора, я посетил частную радиологическую клинику в пригороде Сан-Франциско, где было проведено сканирование моих дыхательных путей, придаточных пазух и ротовой полости. Белфор послал эти данные в аналитический отдел клиники Майор для сравнения с тем прогрессом, который был достигнут в результате его процедур.
