Видимо, чтобы оживить обстановку, пошел дождь. Он стучал по крыше «Мустанга», и дворники не успевали счищать с лобового стекла потоки грязной воды. Видимость и без того была не дальше света фар, а потому ни на дорожные фонари, ни на белую полосу разметки рассчитывать не приходилось.
Только чернильная тьма и струи ливня в свете фар.
Он ехал гораздо медленнее разрешенной скорости. Было около полуночи, когда он увидел, как над капотом поднялась струйка белого пара, похожая на дымок над Ватиканом в день избрания нового папы
[35]. Вот холера… Сначала он подумал, что это дождевая вода испаряется с нагретого капота. Но нет: происходило что-то ненормальное. К тому же на бортовой панели замигала красная сигнальная лампочка. До сих пор он ее вообще не замечал, а тут, впервые за много лет, она взяла и загорелась. Масло… Черт, только этого не хватало. Ролан Невё затормозил, съехал на обочину, заглушил мотор, не вынимая ключа из зажигания, и вышел из машины.
И сразу же шум дождя стал громче, напоминая теперь ритмичный грохот ударной установки, и Невё ощутил, как дождевые капли выстукивают тот же ритм на его голове. Он поднял капот «Мустанга», зажал нос, чтобы не вдыхать едкий белый дымок от разогретого масла, и услышал, как пощелкивает двигатель, охлаждаясь под струями воды. Давно надо было купить новый автомобиль, а не разъезжать на этой древности на колесах.
Выпрямившись, он снова забрался в кабину, дождался, когда двигатель как следует охладится, и вернулся, чтобы вытащить щуп из масляного резервуара. Потом вытер щуп тряпочкой. Вот идиот: допустил, чтобы уровень масла упал настолько ниже допустимого! Пришлось под дождем открывать багажник и доставать канистру с маслом. Но она была пуста. Не может быть, ну и дурака же он свалял!
Теперь оставалось только надеяться, что «Форд» продержится до Фуа…
Невё потихоньку тронулся с места и поехал еще медленнее, наблюдая за беловатым дымком, вьющимся над капотом. Ему кажется или струйки дыма стали гуще? Он слегка нажал на акселератор и получил такое облако пара, что перестал видеть дорогу. Пришлось остановиться и включить аварийный сигнал.
Ну что за паскудство! Придется вызывать эвакуатор.
Он достал телефон, нашел в меню «помощь» и нажал клавишу. Нет сети… Да что ж за хрень такая!
Сквозь текущие по стеклам струи воды он огляделся вокруг. Ни души, ни огонька. Он даже не знал, где находится: без сети определить свое местоположение было невозможно. И вдруг его разобрал нервный смех. Ну, что еще хуже могло с ним произойти? Надо было найти, по крайней мере, какой-нибудь дом или деревню, откуда можно было бы позвонить. Невё снова тронулся с места, внимательно наблюдая за работой движка, который посылал дымные сигналы, как индейский часовой в горах.
Ливень унялся, и теперь с неба сыпал мелкий дождик. Лес расступился, и перед ним открылось плато с песчаной равниной. И вдруг он затормозил: слева, с другой стороны дороги, он увидел большое строение.
Он остановился.
Ночью, под мелкой дождевой пылью, здание казалось огромным. Крыши ощетинились каминными трубами, светлый фасад резко выделялся на черном небе. Невё внимательно его разглядывал. Света в многочисленных окнах не было, и торговый агент молил бога, чтобы замок не оказался брошенным, как большинство других. Потом в парке за проржавевшей решеткой он заметил несколько припаркованных машин и вздохнул с облегчением.
Потом снова посмотрел на экран телефона: сети по-прежнему не было… Достав из бардачка маску, Ролан Невё шагнул в ледяную ночь.
* * *
На замшелых столбах, обрамлявших решетку, не наблюдалось никакого звонка, и он просто толкнул ее. Засова на решетке не было, и она со стоном отворилась. Дальше он пошел пешком. Ему было холодно, ворот рубашки промок. Дрожа от холода, он поднял воротник пуховика. Между облаками показалась луна и осветила парк, где над лужайками протягивали свои ветви огромные дубы. Гравий хрустел у него под ногами, когда он шел по аллее к широкому фасаду со множеством карнизов, антаблементов, капителей, которые за двести лет, несомненно, ничуть не изменились. Он вглядывался в окна, но за ними не виднелось ни огонька. Подняв глаза к фасаду, которому луна придавала какой-то сказочный, ирреальный вид, он вдруг ощутил, насколько он одинок в этом парке, застывшем в абсолютном спокойствии.
Однако присутствие нескольких припаркованных автомобилей говорило как раз об обратном: он был здесь далеко не одинок. Он различил на гравии неподвижные темные силуэты: «Дачия Сандеро»
[36], «Мерседес», «Лексус» и «Пежо».
Ветер стих, да и дождик тоже почти прекратился, только сырость пронизывала ночной воздух, как намокшая ткань. Ролан Невё заметил, что в ушах у него начала шумно пульсировать кровь. Все из-за этого странного места. Было в нем что-то пугающее, даже угрожающее.
Да не будь ты смешным…
Торговец поднялся по широким ступенькам крыльца до массивной двустворчатой двери и заметил кое-что справа от себя.
Свет… в правом крыле здания горел свет.
На подстриженный самшит сверху падал слабый желтоватый свет. Невё пошел вдоль фасада, обходя автомобили, чтобы обогнуть дом. Там, в крыле здания, на первом этаже, но примерно в полутора метрах над землей, горели несколько окон.
Невё подошел вплотную к окнам, встал на цыпочки и заглянул в одно из них.
Наверное, ему показалось, потому что того, что он увидел, быть не могло…
Это не имело смысла. Ну, может, для человека с искаженным восприятием, нечувствительного к кошмарам… Невё не был уверен, что понимает происходящее.
Несколько человек со звериными головами образовали круг, а в середине на деревянном настиле стоял на коленях еще один. Лицо у него было в крови.
Невё не слышал, что они говорили, но видел открытый рот стоящего на коленях. Он плакал и, казалось, о чем-то молил тех, кто стоял вокруг него. Они были суровы и неподвижны и пристально на него глядели, склонив к нему свои звериные головы.
Торговый агент узнал голову гепарда с двумя характерными черными полосами на морде, голову шимпанзе, огромную, мрачную и лоснящуюся морду быка и зловещего петуха с красным гребнем.
Зрелище было настолько пугающим и настолько гротескным, что Ролан Невё не знал, рассмеяться ему или заорать от ужаса. У него возникло впечатление, что сердце сейчас разорвется, настолько сильна была эмоция, сдавившая его. Раздутое, трепещущее сердце застряло где-то в горле и не давало дышать. От страха, что эти люди со звериными головами могут его увидеть, он пригнулся пониже.
