– Серж Лемаршан утверждает, что непричастен к смерти Мусы и что мы на ложном пути. Но все доказывает обратное. Я думаю, мы что-то ухватили, самое начало, направление. Рано или поздно, но мы обратимся к судье за санкцией о прослушке. Однако, поскольку речь идет о полицейском, всегда есть риск, что Ногаре отберет у нас дело и передаст его в службу внутренней безопасности.
– И что нам делать? – спросила Самира.
– Надо подождать и посмотреть, нет ли возможности их прижать как-нибудь по-другому. Судью надо задействовать, только как последнее средство. Я пообещал Лемаршану, что сниму наблюдение. Но обещания обязывают только тех, кто в них верит. Тут надо, наоборот, немного поднажать. Негодяй уже занервничал, надо подтолкнуть его к краю…
– Кража образца крови в лаборатории указывает на то, что здесь замешаны, несомненно, и другие полицейские, – заметил Венсан, и от этого замечания всем стало неловко.
Сервас взглянул на Эсперандье и мрачно кивнул.
– Еще одна причина ничего пока не говорить судье. Если он об этом узнает, у нас с гарантией отберут дело. С этого момента нам надо быть очень осторожными. Никому не доверяйте и никому не говорите о том, что вы здесь услышали. Мы можем докопаться до очень высокопоставленных людей, которые имеют свой интерес в этом деле.
Рафаэль Кац присвистнул:
– А вы не находите, что все это слегка смахивает на паранойю?
Все повернулись к нему, а Сервас на него посмотрел очень долгим взглядом.
– Нет. Кстати, у меня, возможно, есть идея относительно тебя. Ты хороший актер?
Рафаэль нахмурил брови и непонимающе на него взглянул. Тут завибрировал телефон Серваса. Он посмотрел на экран. Шабрийяк.
– Да?
– Майор, немедленно ко мне в кабинет, – приказал окружной комиссар.
* * *
– Кто вам разрешил ставить наблюдателя перед домом сотрудника полиции? – рявкнул Шабрийяк, не дав себе труда надеть маску. – Вы что, с ума сошли? Вы видите, что творится вокруг? Вы представляете себе, что будет, если в прессу просочатся сведения, что полицейские подозревают друг друга?
Сервас спокойно выдержал взгляд окружного комиссара.
– У нас есть основания думать, что он, возможно, замешан в исчезновении Кевина Дебрандта…
Шабрийяк побледнел.
– Вы отдаете себе отчет в тяжести такого обвинения? – снова заорал он, выдержав паузу, чтобы дать понять собеседнику, насколько ему ненавистны такого рода новости. – Я надеюсь, у вас есть что-то очень серьезное для подкрепления такой гипотезы?
Сервас рассказал о фургоне Лемаршана, который появлялся в камерах наблюдения банка, и о том, что Кевин Дебрандт исчез в тот же день в двух километрах от этого места.
– Это не означает, что оба события как-то связаны друг с другом. Это может быть простым совпадением. Лемаршан сказал вам, что он там делал?
Сервас ему сообщил объяснение полицейского. Шабрийяк вздохнул.
– Ну и, конечно, вы ему не поверили… Вам надо быть очень внимательным, майор. Если об этом узнают, если это выйдет наружу, я призову вас к персональной ответственности.
Затем Сервас рассказал ему о находке в туннеле и о пятне крови.
– А вы произвели анализ пробы крови?
– Кто-то выкрал пробу из лаборатории.
– Что?
– Кто-то вчера проник в лабораторию и выкрал пробу.
Сервас коротко подвел итог всему, что произошло прошлым утром. Окружной комиссар смотрел на него с выражением питбуля, который застал грабителя врасплох.
– Вы в этом уверены? – спросил он.
– Эту новость мне сообщила сама Катрин Ларше.
На этот раз окружной комиссар встал. Нагнувшись вперед, напрягши руки, он, казалось, собрался перепрыгнуть стол. Лицо его приобрело суровое выражение.
– Почему вы меня не проинформировали?
– Вас в этот момент не было на месте. Иными словами, проба крови, взятая под мостом, которая, вкупе с записями видеокамер банка, позволила бы нам получить почти полную уверенность, что Кевин Дебрандт был похищен именно в том месте и именно в тот день, когда там был старший капрал Лемаршан со своим фургоном. И эту пробу выкрали из лабораторного зала в вашем полицейском управлении, и, возможно, похитителем был полицейский или кто-то еще, кто хорошо знал это место.
В один миг выражение лица Шабрийяка изменилось. На нем вспыхнула буря, и Сервасу показалось, что из его глаз вылетели молнии, словно перед ним стоял Зевс собственной персоной.
Он громко и угрожающе заворчал.
– Явиться ко мне в комиссариат и украсть пробу, препарат, улику! – громыхал он. – У меня под носом совершить самый позорный для полицейского поступок… Осмелиться бросить вызов мне и посягнуть на мой авторитет… Напасть на моих сотрудников…
Его голос раскатывался по кабинету, как надвигающаяся гроза, суставы стиснутых на столе кулаков побелели.
– Сервас, я хочу, чтобы вы приклеились к заднице этого придурка и разыскали мне его сообщников, – взревел он вдруг. – Я хочу, чтобы вы испоганили ему жизнь до такой степени, чтобы он наделал ошибок, я хочу шкуру этого негодяя, я хочу, чтобы их всех за яйца притащили в трибунал!
– А как быть с распечаткой звонков Лемаршана?
– Позвоните судье.
– Есть риск, что он свалит это дело на Генеральную инспекцию Национальной полиции, – поморщился Мартен.
Шабрийяк задумался и еле заметно улыбнулся.
– Не свалит, если ему скажут, что в этом деле, возможно, замешан сотрудник Генеральной инспекции…
Сервас, в свою очередь, восхищенно улыбнулся такой беспринципности шефа.
И тут Шабрийяк впервые заговорщицки ему подмигнул:
– Ему ничего не останется, как сказать, что это был ложный след и от этой гипотезы быстро отказались.
Еще немного – и он начнет ценить шефа.
* * *
Однако хорошее настроение долго не продержалось.
– Не пытайтесь со мной связаться в субботу или в воскресенье, майор, – сказал ему в трубку судья Ногаре несколькими минутами позже. – По выходным я играю в гольф.
Сколько раз он слышал эту фразу из уст судьи!
«Дождитесь с вашим вопросом понедельника, потому что по выходным я не работаю». Или еще: «Взгляните с постоянством на продление срока задержания, моя рабочая неделя закончена».
Можно подумать, что у преступников есть выходные. Он вздохнул, покоряясь своей участи.
– Я шучу, – сразу же прибавил Ногаре. – Вы можете связаться со мной в любое время дня и ночи. Не надо верить всему, что говорят: есть судьи, которые делают свою работу, не жалея ни времени, ни сил. Совсем как вы. Держите меня в курсе…
