– По-моему, как-нибудь справлюсь, – ответил Чарльз.
Он едва осознал, что произошло дальше. Успел лишь поднять взгляд от своего свекольного салата, поскольку уловил какое-то движение. И тут же прямо в лоб ему со звоном врезалось что-то увесистое и мокрое, а в глазах жутко защипало. Все как один ахнули, и не только за их столом. В ноздри ударил тошнотворно-сладкий запах бурбона и вермута, капающих на рубашку. Глаза резало, контактные линзы прилипли к глазам, словно пленки из кислоты.
– Ничего не вижу, – пробормотал Чарльз.
– Пошли! – настойчиво прошептала Кристен, хватая его за руку, поднимая со стула и увлекая на другой конец зала.
Чарльз прижимал руки к глазам, постоянно моргая.
– Он в порядке? – спросил какой-то совершенно незнакомый человек из-за соседнего столика.
Чарльз слышал гомон приглушенных голосов. Кристен отвела его, судя по всему, в туалет и открыла кран. Он слепо потянулся к воде, пытаясь снять контактные линзы.
– Погоди, у меня есть капли для глаз.
Чарльз присел на край раковины. Кристен запрокинула ему голову, закапала капли и несколько раз провела ему рукой по глазам, доставая линзы. Капли облегчили жжение, но лишь ненамного. Двери туалета открылась – Чарльз напрягся, – но это была всего лишь их официантка, которая явно сгорала от стыда, и тот уборщик посуды, у которого его отец грубо потребовал коктейль. Тот держал полотенце, наполненное льдом, которое протянул им. Официантка сочувственно покачала головой.
Кристен прижала холодный мокрый комок ко лбу Чарльза.
– А не надо?.. – официантка не договорила. – Если у вас сотрясение, то нельзя ложиться спать, – обеспокоенно произнесла она. – Я где-то читала.
Ее помощник согласно кивнул.
Кристен коснулась руки Чарльза.
– Давай просто уйдем, – прошептала она. – Можем выйти с черного хода.
Господи, как он любит эту женщину! Чарльз отлепился от раковины, вытащил свой бумажник и вручил три хрустящие сотенные официантке, которая явно смутилась.
* * *
Домой в такси ехали в молчании. Едва они вошли в дом Кристен, как она насыпала в полиэтиленовый пакет льда из морозилки и сразу передала Чарльзу. Усевшись за свой компьютер, стала искать симптомы сотрясения мозга.
– Обязательно скажи, если еще сильней разболится голова! Или будет тошнить, или почувствуешь, что теряешь сознание.
– Да нет у меня никакого сотрясения, – буркнул он.
– Не хочешь съездить в «травму»?
– Нет.
– Давай еще капли поищу.
– Иди сюда, – негромко произнес он. Кристен забралась с ногами на диван и обняла его. Молча расплакалась, но Чарльз сразу это заметил. – Эй, перестань, я в порядке. Ничего страшного. Наверняка просто денек-другой похожу с шишкой.
– Ненавижу его! – всхлипнула она ему в грудь.
– Все нормально, – сказал Чарльз, балансируя положенным на голову пакетом со льдом, чтобы обнять ее обеими руками. Они немного полежали неподвижно, Чарльз гладил ее по волосам.
– Думаешь, они позвонят? – спросила она.
– Если позвонят, пусть уходит на автоответчик. Я тебя совсем извозил, ты вся липкая… Дай-ка приму душ.
Она вернулась к своим медицинским интернет-поискам, а он отправился в ванную и сбросил одежду. Душевая была выложена глянцевой плиткой с серо-голубыми прожилками, из которой на разных уровнях торчали сразу несколько распылителей. А еще тут имелась турецкая паровая баня, если вам действительно охота зря тратить воду. Так он и поступил. Смыл весь бурбон, а потом опять потрогал рану на лбу. Щиплется!
Что-то не давало ему покоя. Зачем он дал деньги официантке и ее подручному? Он сделал это, даже не задумываясь. Ну, это были просто чаевые, быстро ответила какая-то часть его, ответственная за рациональное мышление и логику. Да, чаевые – за то, что проследили за его состоянием. Хотя и не только чаевые. Пожалуй, эти деньги были некоей компенсацией… За что? Ну, наверное, потому что ему было обидно, стыдно, и он мало что в тот момент соображал. Его отец швырнул стакан ему в лицо, унизив его мужское достоинство, и чтобы это компенсировать, пришлось засветить кучу бабла перед людьми, живущими за счет чаевых. В этом дело? Или, может, потому, что тем пришлось иметь дело с его папаней и братом весь остаток вечера? Что это было – эта частичка настоящего чувства в нем? Чувство вины? Не исключено – а может, и нет.
Чарльз заморгал, вдруг осознав, что на выложенной плиткой стене появляются пустые пятна и какие-то зазубренные линии. Быстро выключил воду, завернулся в полотенце и, не обращая внимания на капающую с него на пол воду, вышел в коридор.
– Кристен, у меня начинается!
Кристен мгновенно вскочила со стула. Экседрин
[54] они держали в обеих своих квартирах, а у Чарльза всегда имелись еще две капсулы в кармашке жилета на случай «прихвата». У жестокого приступа мигрени всегда были какие-то предвестники – либо всевозможные расстройства зрения, либо чудились какие-то запахи, на самом деле несуществующие. В медицине это явление называется «аура». Как только такое начиналось, оставалось лишь небольшое временное окошко, чтобы избежать изнуряющей боли.
Кристен протолкнула ему в губы две белые пилюли и сунула в руку стакан колы (кофеин помогает лекарству подействовать быстрее).
– Просто ложись – сейчас включу телевизор, – сказала она.
Чарльз молча кивнул.
Полуприкрыв глаза, он смотрел, как Кристен берет пульт. Свой лэптоп она оставила открытым на кофейном столике. На верхней рамке экрана светился маленький зеленый огонек веб-камеры. Почему-то это вызвало у него смутное беспокойство – камера была сломана уже несколько недель, так что Кристен не могла пользоваться «Фейстаймом»
[55], – но думать становилось все сложней: мигрень накрывала голову, словно плотный ковер, который гасил любые рациональные мысли.
19
Обратный отсчет: 40 дней
От Чарльза пока что совершенно никакого толку: он упорно игнорирует мои эсэмэски с вопросами, не видел ли он Уилла и не слышал ли что-нибудь про него с того раза. После той тусовки у Чарльза Уилл ничего не постил в соцсетях, и самого его я не видела. Начинаю волноваться, не свалил ли он из города. Болтаюсь в коридоре во время его лекции по политологии, то и дело заглядывая в окошко аудитории – сидит он на ней или нет.
Я конкретно обосралась: он не получил достаточную дозу рогипнола, и бить его не следовало. Если Чарльз застукал его за отчаянными поисками именно того видео, а не чего-то еще, тогда он наверняка помнит кое-что с той ночи в усадьбе. Вероятность номер один: Уилл ничего не помнит. Можно продолжить попытки подобраться к нему, может, даже допросить его еще разок. Вероятность номер два: он все помнит. Тогда придется перейти к решительным действиям, поскольку с какой это стати ему отдавать эту запись по доброй воле?
