Целых шесть лет я была просто повернута на этом видео. Что с ним сталось, у кого к нему есть доступ… Уилл не похож на того, кто просчитывает свои ходы на сто шагов вперед или способен методично заметать следы, так что я вполне уверена, что запись до сих пор у него. Либо Уилл такой мудак, что хранит ее, потому что любит время от времени пересматривать, либо же, опять-таки, такой мудак, что это видео значит для него не больше той бесконечной череды селфи и семейных фоток, которые у него так и не доходят руки удалить.
Оглядываю каждого из студентов, выходящих с лекции, и все больше злюсь, поскольку Уилла среди них нет. Только время зря убила. Ради поисков Уилла я прогуляла семинар по этике и вдобавок жутко проголодалась. Всю дорогу до главной университетской столовой пребываю в отвратительном настроении, громко топая сапожками по тротуару. Лучше уж они сегодня приготовят пиццу как следует! Потом приходится чуть ли вечность торчать в этой сраной очереди – только для того, чтобы какая-то сука забрала последнюю пиццу с ананасом. Чуть ли не до самой корки заталкиваю в рот ломтик той, что осталась, и, сев у окна, яростно жую.
Продолжаю шарить взглядом по остальным студентам – и тут вдруг непроизвольно стискиваю зубы. Уилл, должно быть, просто прогулял лекцию, поскольку вон он – тоже жрет пиццу, говнюк. Бросаю свой недоеденный кусок в мусорное ведро и заготавливаю на лице выражение полнейшей невинности. Дружелюбный взгляд, волосы заткнуты за уши… Подхожу к его столику с той стороны, где он заметит меня только в самый последний момент.
– Уилл! Как ты? – жизнерадостно восклицаю я. Он дергает челюстью, увидев меня. У меня вдруг возникает нехорошее чувство.
– Ну здравствуй, – отзывается он.
– После той тусовки так и не виделись! – Я улыбаюсь, но понимаю, что поздняк. Попытки очаровать этого гада теперь совершенно бесполезны.
Уилл таращится на меня. Наверняка припоминает что-то с той ночи, хотя в какой степени? Но тут я все понимаю, поскольку он цедит:
– Держись от меня подальше и вообще оставь меня в покое.
Больше не собираюсь тратить время зря.
– Где видео, Уилл? – негромко спрашиваю я. Подступаю ближе, нависаю над ним, напускаю на себя угрожающий вид.
– Да нету у меня этого дурацкого видео! Лучше отцепись от меня на хер!
– Я знаю, что оно у тебя.
Он фыркает. В столовку входит еще одна компания ребят – игроки в лакросс, – и Уилл машет им.
– Я тот телефон уже сто лет как выбросил.
– Тогда зачем ты стал искать его, когда я про него упомянула? Ты нашел его! Отдай его мне. Ты сгрузил это видео куда-нибудь?
– С какой это стати мне в буквальном смысле слова вручать тебе то, что можно мне инкриминировать?
Парни все ближе, держатся плотной кучкой. Уголок рта Уилла искривляется в ухмылке.
– А потом, – добавляет он, вставая и глядя на меня сверху вниз. Складывает свои ручищи на груди, наклоняется совсем близко к моему лицу – напоминает мне, что он крупнее и сильнее. – Тебе-то оно на фига?
Поворачивается уходить, даже особо не спеша. На полпути к дверям, в окружении своих дружков, оглядывается и бросает на меня взгляд, каким обычно вынуждают собеседника осознать собственную ничтожность.
Остаюсь стоять как вкопанная. Ярость так и бушует во мне – то самое чувство, которое накатило на меня прямо перед тем, как я огрела его жеодой. Он просто не просекает, кто я такая! Не понимает, какой я умею быть терпеливой. Что дни его сочтены.
Уилл – как любой мужик, который когда-либо пинал собаку. Когда такие пинают собаку, то напрочь забывают, что та скулит и поджимает хвост лишь по причине тысяч лет приручения и дрессировки. Забывают, что в любой момент, задрав ногу для пинка, могут нарваться на собаку с зубами.
20
«Можем встретиться в «Зернышке» в 11? Это срочно».
Сбросив Хлое сообщение, Чарльз уставился на свой телефон, ожидая ответа. На часах восемь утра. Кристен все еще спала, свернувшись калачиком, и единственным свидетельством событий вчерашнего вечера оставалась бутылочка с экседрином на тумбочке. На очередную эсэмэску матери он отвечать не стал – на ту, в которой признавался тот факт, что Чарльз «наверняка неважно себя чувствует», но никак не упоминалось, что причиной этого неважного самочувствия был стакан, запущенный ему в лоб ее супругом.
Лишь вопрос времени, когда слухи об убийстве двух студентов разлетятся по кампусу, и до Кристен они, разумеется, тоже скоро дойдут. Но она ведь никак не сможет дознаться, что оба – участники программы, верно? Разве что от него самого, убеждал себя Чарльз, а у него уж точно нет намерений ей об этом рассказывать. Что он ей скажет, когда она начнет переживать насчет того, что кто-то открыл охоту на студентов, участвующих в исследовании Уимена? Что все это началось с появлением в универе новенькой психопатки, Хлои Севр? И что ему пришлось вступить в сговор с этой кокетливой психопаткой, чтобы прикрыть чуть не закончившийся убийством мордобой в собственном доме, и что эта вышеупомянутая психопатка вполне может оказаться той самой серийной убийцей, что уничтожает людей при помощи аппаратов МРТ? Он не знал, что за хрень тут творится, но надеялся со временем все для себя прояснить.
Звякнул его телефон. «ОК, – ответила она. – У меня для тебя подарочек, лол».
* * *
«Зернышко и Пустота» – это второй кофешоп на территории Центра студенческой деятельности, на последнем этаже. Он довольно большой, окна его выходят на кампус, но, что самое главное, здесь и днем, и вечером полно студентов – кто пишет какие-то работы, кто просто болтает. Это общественное место.
Чарльз явился туда пораньше, чтобы занять место спиной к окну и хорошо видеть весь зал целиком. Дождавшись Хлою, он первым делом как следует к ней пригляделся. Та не походила на человека, недавно зарезавшего одного парня и прикончившего другого – того, что на фут выше нее, – при помощи аппарата МРТ. Походила она больше на энергичную торговую представительницу, распространяющую освежающий лосьон для лица. Вокруг шеи у нее был обмотан один из тех безразмерных пышных шарфов осенних оттенков, что носят практически все девчонки и которые напоминали Чарльзу львиные гривы. Усевшись, она подтолкнула к нему по столу нечто завернутое в полиэтиленовый пакет из «Сейфуэй».
– Твоя рубашка. Я ее постирала, – объяснила Хлоя, а потом немного выждала, словно ожидая аплодисментов. Страха у нее на лице определенно не было. – Итак? Видел Уилла?
– С тех пор как тебе тогда написал, больше не видел.
Она подалась вперед.
– Зато я видела. Он угрожал мне.
– А чего ты ожидала? Ты же его едва не убила.
Какое-то странное выражение промелькнуло у нее в глазах. Он что, чем-то ее развеселил?
– Это вышло чисто случайно. Я просто хотела вернуть то, что мне принадлежит.
