Она фыркнула.
– Если кто-то и в самом деле способен выследить и убить меня, то ему надо дать Нобелевскую премию. Я вполне могу за собой присмотреть. – На лице у нее вдруг появилось лукавое выражение. – А если ты будешь со мной полюбезней, я и за тобой присмотрю тоже.
21
Обратный отсчет: 38 дней
Придется посмотреть правде в глаза: Чарльз Портмонт превращается в проблему. Он слишком много знает – слишком уж много. На данном этапе я практически уверена, что он в курсе, где находится видео. Знает достаточно, чтобы, если Уилла найдут мертвым, сообщить полиции, что у меня был хороший мотив. А идиотское предположение, будто это я убиваю участников программы? Это что – завуалированная угроза? Быстренько просматриваю новости – в самом деле, на протяжении менее чем двух недель в кампусе убито двое студентов. Да, это уже и само по себе достаточно дико, но что доказывает, что кто-то из них действительно участник программы? Насколько я понимаю, Чарльз мне попросту врет, пытается затеять со мной какую-то непонятную игру.
Ни в коем случае нельзя, чтобы Чарльз оказался на пути моего плана, который предусматривает очень важный завершающий пункт: не попасться. Нужно прикинуть наихудший сценарий – убить его, если я пойму, что он начал распускать язык про Уилла. Проблема с этим двойная – хотя нет, даже тройная: для начала он реально классный и, типа, «какая жалость». Вдобавок проект с Уиллом строго ограничен теми, кто был замешан в эту историю шесть лет назад. Я просто пытаюсь восстановить справедливость, так что кругом права. И, наконец, у меня есть чувство, что, если Медвежонок Чарли вдруг бесследно исчезнет, его предки-миллиардеры ни перед чем не остановятся, чтобы найти виновного.
Наверное, есть и более простое решение: можно обольстить его. Шутки в сторону, Чарльз уже на полпути к этому – могу судить по тому, как он смотрел на меня тогда в гостевом домике. В то время как нормальный человек может прямиком помчаться в полицию, если подумает, что кто-то убил Уилла, то Чарльз – такой же психопат, как и я. Ничто не указывает на то, как он поступит, – это будет целиком и полностью зависеть от того, что именно на тот момент будет устраивать лично его. Да, пожалуй, это выход.
В общаге только и разговоров, что про эти убийства, но больше всего про второе. Аппарат МРТ в качестве орудия убийства – это такая сочная тема, перед которой трудно устоять. Все, что мы пока слышали от руководства универа в качестве их официальной точки зрения, – это что все это крайне трагические события, бла-бла-бла, скорбим и помним, сотрудничаем со следствием…
– Девчонки, мне реально страшно, – говорит моя подруга Апурва. Мы сидим кружком на полу в ее комнате и пьем апельсиновый ликер, поскольку это единственное пойло, которым нам удалось разжиться. – Теперь до кучи ко всем этим массовым стрелка́м, насильникам и концу света у нас еще и серийный убийца под боком!
– Всю ночь не могла заснуть, – соглашается Джессика.
Лишь поджимаю губы, прокручивая новости на экране своего лэптопа. Молли втирает мне в волосы питательный лосьон.
– Два человека – это еще не серийный убийца. По-моему, серийный – это когда три или больше, – глубокомысленно замечает она, и в голове у меня зарождается кое-какая мыслишка.
Просматриваю материалы про убийства, опубликованные в «Ежедневной сове». Один из обозревателей винит во всем «греческую жизнь», ее традиции и порядки, утверждая, что парень погиб в результате несчастного случая, вызванного либо издевательствами старших «братьев» в ходе испытательного срока, либо каким-нибудь проигранным дурацким спором – ну зачем еще ему было заглатывать пригоршню стальной дроби? Но последняя редакционная статья, вышедшая сегодня, решительно это опровергает.
«То, что случилось, – это трагическое, поистине ужасное событие, – говорит Чад Харрити, президент Совета студенческих объединений и входящего в него САЭ. – Но оно не имеет никакого отношения к «греческой жизни». Келлен не состоял в братстве, и никакого испытания тут быть не могло. Да, студенческие братства действительно славились дурным поведением на протяжении многих лет, но нынешнее поколение намерено решительно изменить эту ситуацию».
Внезапная мысль ударяет мне в голову, как жеода. Я не думаю, что кто-то действительно задался целью перебить всех участников исследования. И, по-моему, я сумею заранее засечь, если кто-то пытается убить лично меня. Так что надо просто держать ушки на макушке – а чем это отличается от моих повседневных забот вроде той, чтобы Уилл не поймал меня в каком-нибудь укромном уголке? Может, Майкла и Келлена убил один и тот же человек, а может, и нет. Важно другое: люди думают, что это какой-то серийный убийца, нацелившийся на студентов Адамса. Ну как еще лучше отвлечь от себя внимание? Я могу избавиться от Уилла и спокойно списать это на нашего мистического «охотника». Если этот серийный убийца действительно существует, то он оказывает мне огромную услугу.
* * *
Чарльз, по-видимому, все-таки поверил мне, когда я сказала, что моей конечной целью является это видео и что, заполучив его, я угомонюсь, поскольку через два дня прислал мне сообщение, что в САЭ намечается торжество по поводу приема новых членов, так что в доме Уилла никого не будет. Натягиваю свой наряд взломщика – черные треники и такую же черную футболку с длинным рукавом, – волосы туго стягиваю в хвостик на затылке, влезаю в лямки небольшого рюкзачка, плотно прилегающего к телу. В ножны над правым ботинком засовываю нож. Уилла и его соседа дома быть не должно, но нужно приготовиться на случай, если они вернутся пораньше и застанут меня.
Подхожу к дому Уилла с таким видом, будто иду на занятия йогой, и не натягиваю перчатки до тех пор, пока не оказываюсь во дворе – на площадке, где он ставит машину. Быстро оглядевшись по сторонам, влезаю по примеченной ранее водосточной трубе и оказываюсь на плоской крыше. Отсюда, перегнувшись через край, кончиками пальцев ощупываю раму окна второго этажа. Оно приоткрыто на пару сантиметров, и защелка едва держится. Терпеливо и сосредоточенно пошатываю раму, раскачивая ее. Это занимает минут десять, но защелка наконец соскакивает, и окно открыто. Слезаю вниз.
Я внутри.
Навострив уши, крадусь по дому, переступая через кучи одежды и всякое барахло для лакросса. Вроде и впрямь никого. Какая из спален Уилла? Спортивное снаряжение в обеих, и никаких семейных фоток. Нельзя терять времени, а обыск я хочу провести тщательно. У каждого в комнате по стационарному компьютеру. При помощи прихваченного с собой небольшого набора инструмента вскрываю оба системных блока, извлекаю хард-диски. Теперь ищем телефон. Если б у Уилла изначально хватило ума, он давно разбил бы свой старый мобильник или просто стер с него это видео, но если Чарльз видел, как он его ищет, то, может, так до сих пор и не нашел. Перерываю выдвижные ящики, заглядываю под матрасы. Сую голову в кладовки и под мебель. Нахожу боксерскую «ракушку»
[58], растаявший шоколадный батончик и пыльную зарядку для телефона, но старого «Айфона» нет как нет. Блин! По крайней мере, у меня есть хард-диски.
