Через танцпол проталкивается группа каких-то незнакомых людей, разорвав наш кружок и на миг прижав нас друг к другу. Оказываюсь прямо напротив Чарльза. В полутьме, разрываемой миганием стробоскопов, его футболка с треугольным вырезом кажется радужно-яркой. Он лишь слегка двигается в такт ритму, опустив одну руку с бутылкой пива вдоль бедра, а другой смахивает со лба взмокшую челку. Поднимаю на него взгляд, сознавая, что наши тела еще никогда не оказывались так близко друг от друга и что его подружка где-то поблизости у меня за спиной, за толпой незнакомых людей. Легкая улыбка кривит его губы, и я могу различить лишь узкую зеленую полоску вокруг его расширенных зрачков.
– Да танцуй же! – кричу я. Мне смешно, что он едва двигается. Он тоже смеется. Мы практически касаемся друг друга, так что ничуть не удивляюсь, когда я вдруг ощущаю его руку у себя на попе. Вполне естественным образом приникаю к нему, отвечая на едва заметное направляющее движение его руки. Двигаемся синхронно, и я опускаю голову, ощущая его рубашку у себя на лбу. А потом его пиво куда-то девается, и я чувствую уже обе его ладони у себя на бедрах. Скользящим движением обхватываю его за шею, а другой рукой отбрасываю волосы со своей липкой кожи. Лишь на миг осмеливаюсь бросить на него взгляд, и наши взгляды встречаются в темноте и мигании огней. Меня охватывает пьяное безрассудство.
Есть только музыка и Чарльз, прижавшийся ко мне. Закрываю глаза, желая отдаться всем своим чувствам: гипнотическому ритму музыки, запаху Чарльза, нашим нижним половинам, словно сцепленным вместе. У него встал: я чувствую это даже через брюки. Не могу припомнить случая, чтобы я когда-нибудь так вот танцевала с парнем и он бы меня не поцеловал. Уже чувствую тепло его дыхания у себя на щеке, и кажется, что это вопрос каких-то нескольких секунд, когда я наконец почувствую его губы у себя на коже.
«Чарльз!» – пытаюсь телепатически воззвать к нему. Мне плевать, если вдруг даже и окажется, что Кристен прямо у меня за спиной. Плевать, потому что совершенно ясно, что мы хотим друг друга, а она – полный отстой.
Вдруг ярко вспыхивает свет, и толпа синхронно издает стон.
– Мы закрываемся, ребятки! – кричит диджей.
Чарльз отстраняется от меня, в ту же секунду отходит в сторонку и о чем-то заговаривает с Дереком. Народ толпой валит к дверям, и меня подхватывает общим течением.
Все кучкуются у входа, готовясь разъехаться по домам. Вижу, как Чарльз обхватывает Кристен за плечи и шепчет ей что-то на ухо, отчего та смеется. Ненавижу его!
Кто-то вызывает «Лифт»
[81], предлагая скинуться, но тут же подъезжает машина, и люди скопом набиваются в нее, оставляя нас с Трейси стоять на холоде. Трейси на высоченных каблуках, на которых она вообще-то не умеет ходить, и ощутимо шатается – процентов на восемьдесят сейчас блеванет.
– Хло-о-я… они уехали.
Сама вызываю «Лифт», рассчитывая стоимость поездки, которая будет оплачена с моей жутко секретной кредитной карты, полученной вместе с бесплатным буррито
[82], когда я ее оформляла. Машина, которую они предлагают, в сорока минутах езды от нас.
– Можем пойти ей навстречу, по крайней мере.
Она цепляется за мою руку.
– Это стрёмно.
– У меня есть вот это, – говорю я, демонстрируя ей маленький баллончик. – Спрей от ос. Лучше, чем перечный, потому что его назад не задувает.
– А у меня брелок для ключей в виде кота с острыми ушами – ик! – ими можно рожу расцарапать.
Ковыляем по дороге. Половина второго ночи, но, по-моему, мы все-таки в относительной безопасности, поскольку по Нью-Йорк-авеню по-прежнему проносятся машины. И все же я постоянно озираюсь по сторонам, пытаясь делать вид, будто не озираюсь по сторонам. Где-то в районе Конференц-центра Трейси вцепляется в меня еще крепче. Днем тут целые толпы народу, однако ночью это просто здоровенное неуклюжее здание, где вокруг ничего и никого. В том-то вся и проблема: думаешь-думаешь, что ты в полной безопасности, а потом вдруг понимаешь, что ни фига, и тогда уже поздняк метаться. Трейси снимает туфли и идет босиком, вдруг резко протрезвев.
Все говорят: попроси какого-нибудь знакомого парня, чтобы проводил тебя домой, – не сознавая при этом, что этот знакомый парень может запросто тебя изнасиловать. Поймай такси – но таксист тоже может тебя изнасиловать! Вызови «Убер» – но там вообще одни насильники! Езжай на метро – насильники ездят бесплатно! А что будет, если все такие же, как я, приходит мне в голову, и каждый охотится за своим собственным Уиллом? Экономика рухнет?
Когда добираюсь до своей комнаты, Джессика уже тихо кемарит перед включенным теликом. На мне по-прежнему ее ожерелье – интересно, она заметит, что я забыла его вернуть? Становлюсь на колени, чтобы затолкать его в обувную коробку, в которой держу свои украшения, но тут внезапная мысль. Где тот браслетик, который был на мне в ту ночь, когда я огрела Уилла жеодой? Я его с тех пор не надевала. Начинаю рыться во встроенном шкафу, пытаясь найти маленькую сумочку-клатч, которую тогда брала с собой.
Браслетик действительно в ней, но кое-чего не хватает. Раздраженно строчу эсэмэску Чарльзу: «Это ты взял мои конфетки в ту ночь на твоей тусовке? У меня их две было в сумочке». Надеюсь, что у него хватит ума сообразить, что я имею в виду никакие не конфетки. То, чего не хватает, – это оставшийся пузырек с рогипнолом, который было не так-то легко раздобыть. (Покупают его не только насильники, приглашающие девушек на свидания, – бодибилдеры вроде его тоже для чего-то используют. По крайней мере, лично я приобрела свой через интернет у какого-то тяжелоатлета под ником Качок69.)
Наконец Чарльз отвечает.
«Одну ты сама съела – по-моему, тебе уже достаточно».
«Это же моё!»
«Уже нет».
33
– Тс-с! – прошипела Хлоя. – Ты выглядишь слишком подозрительно.
Андре с невинным видом развел руками. Они шли по оживленной Седьмой улице среди множества других пешеходов, просто еще пара занятых своими заботами студентов – Хлоя с телефоном в руке, Андре с фотоаппаратом, висящим на шее. В добром квартале впереди шагал Леонард Уимен в длинном черном пальто, с портфелем. Затея Андре с засадой на психфаке не привела к каким-то заметным достижениям, равно как и попытки Хлои задружиться с одним из лаборантов программы – по крайней мере, на данный момент. Изыскания требовали времени, но Хлое не терпелось. Андре лишь с большой неохотой согласился с ее предложением проследить за Уименом в конце рабочего дня: стоило ему только обернуться, и они сразу спалились бы.
– Пишет эсэмэску – по-моему, собирается с кем-то встретиться, – доложил Андре.
