– Андре, есть еще кое-что, чего ты пока не видел. – Поднявшись с пола, она подсела к нему. На телефоне у нее было открыто фото – она сама, спящая в какой-то постели. – Кто-то зафотал меня посреди этой ночи и прислал мне.
– Кто-то проник в твою комнату в общаге?! – опешил Андре, резко выпрямляясь на стуле.
– Нет, это в доме у того парня. В штаб-квартире САЭ.
– Это он зафотал?
– На сто процентов уверена, что не он. Он в основе своей мягкий и пушистый и вечно извиняется за все, что происходит. Бла-бла-бла, ща я преподам своим собратьям урок насчет нарушения личного пространства, бла-бла-бла, и все типа исправлю…
– Минуточку – ты вообще понимаешь, что это значит? – воскликнул Андре. – Это значит, что кто-то был в нескольких футах от тебя и не убил тебя!
На Хлою словно напал столбняк.
– Может, этот человек вообще никогда не намеревался тебя убивать.
Она уставилась на телефон.
– Не исключено, что и намеревался – парень, с которым я была, реально здоровенный. Может, он увидел его и испугался?
– Ты «погуглила» этот номер?
– Безрезультатно.
– А есть какой-то способ понять, настоящий это номер или подмененный?
– Я в таких вопросах не спец, – ответила Хлоя, опять открывая свой лэптоп, – но попробую поискать что-нибудь на этот счет в интернете.
Оба работали в нетягостном молчании. Андре быстро пролистал одну из выбранных наугад диссертаций и подробней остановился на странице с благодарностями. Автор выражал признательность Уимену и его лаборатории, перечислял еще несколько имен, все из которых уже имелись в списке Андре, за исключением одного – Джона Фиолы. Открыв еще одну работу, на сей раз он сразу перешел к благодарностям. Благодарили все тех же людей, включая Фиолу. Просмотрев абсолютно все диссертации, написанные с начала эры НДР, Андре нашел эту фамилию абсолютно во всех благодарностях.
Потом сверился с электронным каталогом: дипломная работа Фиолы называлась «К большему пониманию сексуального насилия мужчин-психопатов». Поспешил из класса к стеллажам и был вынужден дважды сверить каталожный номер: все другие работы были на месте, но та, что ему требовалась, отсутствовала. Каждая диссертация существовала в двух экземплярах – как могли пропасть сразу два? Андре сделал себе мысленную пометку спросить об этом у библиотекаря внизу, а потом вернулся в класс.
Поиск в «Гугле» по ключевым словам «Джон Фиола Вашингтон» принес результаты одновременно и интересные, и разочаровывающие. «В трагическом автомобильном столкновении погиб житель Кливленд-парка» – гласил заголовок много лет назад.
Джон Фиола, недавно получивший звание кандидата наук в университете имени Джона Адамса, стал жертвой нетрезвого водителя.
– Хлоя! – позвал Андре. Он с раздражением увидел, что она упоенно ковыряется в каком-то приложении для знакомств в телефоне. «Эти люди вообще могут хоть к чему-нибудь относиться серьезно?». – Взгляни-ка.
Мира Уэйл, невеста Фиолы, пережила своего жениха.
37
Обратный отсчет: 12 дней
Да уж, просто замечательный способ убить пятничный вечер – провести его с каким-то ботанского вида лаборантом, который наверняка попытается залезть мне в трусы. Но у меня уже почти оформился план, как завершить всю эту мою затею с Уиллом. Если у меня получится выяснить, кто совершил те убийства, у меня будет превосходный козел отпущения, на которого можно будет все спокойно списать. Эх, оказаться бы мне на психфаке в тот момент, когда убивали Майкла! А вдруг я вошла бы на секунду пораньше и увидела, кто это сделал? Тогда на данный момент я уже давно выследила бы этого человека, выяснила, где он живет, и соорудила какую-нибудь правдоподобную историю, почему он преследует Уилла. Может, он и думал бы, будто охотится за мной, но я тоже охотилась бы за ним, опережая на два шага, и его громкий арест был бы не за горами.
Мы уже раз встречались с этим лаборантом, Тревором Кочем, в «Зернышке», где он измарал мое фальшивое резюме красной ручкой и добрых двадцать минут разглагольствовал о психологии. Мне понадобился весь мой самоконтроль, чтобы нацепить на физиономию выражение наивной тупицы и постоянно кивать, притворяясь, будто я внимательно слушаю. В действительности же я внимательно наблюдала за ним, собирая всю необходимую информацию. Тревор – долговязый, нескладный и имеет нулевое представление о моде; это не тот парень, вокруг которого постоянно роятся девушки. В моем присутствии он вроде не нервничает, но у меня есть чувство, что, по его мнению, снисходительный тон – это такая форма заигрывания. Но, что более важно, я улавливаю запах. А именно запах «дури».
Через неделю отправляю ему жизнерадостного тона сообщение с вопросом, нет ли у него какой-нибудь вписки, где можно покурить травку, поскольку сама я не местная, в городе недавно и у самой у меня такой точки нету – так что, типа, пардон, если не по адресу. В результате меня приглашают «зависнуть» с его дружками, что наверняка означает перспективу проторчать весь вечер в компании каких-то непонятных торчков, потребляя траву и ведя обкуренные разговоры. Тревор живет в «Стрейере», одной из самых маленьких общаг на противоположной стороне двора от моей. «Зависаем» в комнате Рея, его соседа по блоку, с которым у них на двоих общая ванная комната, куда можно зайти из обеих половинок блока.
Тревор развалился поперек кровати Рея, уставившись в потолок на кислотные фосфоресцирующие звезды, которые кто-то туда налепил. Я сижу на краешке кровати, играясь с парафиновым светильником – единственным источником света в темной комнате. Тревор неуклюже складывается пополам, подаваясь ко мне, но у него явно не хватает пороху действительно дотронуться до меня. Рей и эти два других парня, которых зовут Крыс и Пит, сидя на полу перед лэптопом, горячо обсуждают какую-то девицу и ее личную драму на интернет-форуме.
Тревор пренебрежительно отмахивается, а потом очень медленно произносит, щелкнув напоследок пальцами:
– Я бы до́кснул
[91] ее, как два пальца об асфальт!
В этот самый момент блямкает его телефон.
– Жрачку привезли, – сообщает Тревор, вставая и натягивая свои отстойные кеды «Конверс». Троица его приятелей, похоже, этого даже не замечает – они лишь что-то буркают, когда я говорю, что хочу воспользоваться туалетом.
Оказавшись в ванной комнате, запираю дверь в комнату Рея и открываю дверь Тревора. Там меня встречает полная тьма, подчеркнутая тусклым голубоватым свечением – очевидно, от компьютера, – падающим из небольшой ниши, в которой стоит его кровать. У него прямо-таки гигантский письменный стол, наверняка стыренный из одной из общих комнат, который завален всякими компьютерными прибамбасами, часть из которых помигивает огоньками и тихонько гудит, а часть явно в процессе препарирования. В комнате просто-таки невероятная холодрыга.
