Подхожу к окнам и смотрю на студентов, идущих по вымощенным кирпичом дорожкам внизу. Кое-кто спешит, срезает дорогу прямо по траве.
– Тревор не сознает, что я нахожу его просто-таки отвратительным. Попробую подобраться к нему поближе.
«И буду сама контролировать всю информацию, которую получится накопать», – мысленно добавляю я.
– Это не лучшая мысль – он опасен. Он нависал прямо над Кристен, когда она спала.
У него явно пунктик на спящих девушках.
– То, что Тревор – гнида, вовсе не означает, что он убийца.
– Наверняка тебе будет только на пользу испытывать к нему здоровое чувство страха.
– Да не боюсь я его!
– Ага, у тебя в кармане еще одна жеода?
Смеюсь.
– Попробую с ним задружиться. Может, выйдет как следует покопаться в его комнате в общаге.
– Нет! – решительно восклицает Чарльз.
– Но почему же? – говорю я, придвигаясь ближе. Не могу не признать, что чувствую облегчение от того, что убийца не Чарльз, в конце концов. Он доверяет мне – это дает мне некоторую свободу тоже почти доверять ему.
– Потому что у тебя привлекательная внешность – если этот Тревор проникнется к тебе излишней симпатией, то просто не знаю, что он может сделать.
– Так ты считаешь, что я привлекательная? – подкалываю я.
Чарльз вздыхает.
– Откуда у меня чувство, что ты все равно поступишь по-своему, что бы я ни говорил?
– Угадал, – шепчу я, нажимая указательным пальцем на кончик его носа, как на кнопку.
– Нам нужен план. Я нравлюсь Эмме – может, получится выудить из нее какую-то полезную информацию. Например, где она была в те два вечера, чтобы ее исключить.
– И впрямь похоже на план.
– Хлоя, есть и еще кое-что, что нам придется учитывать, только это тебе не понравится.
– Что?
– А что, если это Уилл? Что, если это был Уилл с самого начала?
– Что?! Мой Уилл? Тупица Уилл?
– На тебя напали как раз в доме тупицы Уилла. И у тупицы Уилла есть мотив избавиться от тебя.
– А еще у тупицы Уилла есть доступ в штаб-квартиру САЭ, – вдруг бормочу я. Чарльз явно недоумевает, так что показываю ему пересланную мне фотку. – Кто-то заснял, как я сплю в доме САЭ.
– А почему ты там спала?
– Утомилась после траха.
– С Чадом, насколько я понимаю?
– А с чего ты вообще взял, что Уилл может оказаться криминальным гением?
– Нам уже известно, что кто-то в кампусе способен убивать людей. И знаем того, кто способен… ну, на то, что он проделал с тобой. Разве настолько уж невероятно, что это может оказаться один и тот же человек?
– Тогда какой у него мотив убивать всех остальных участников программы? Уиллу на такое ума не хватит. Ты бы видел, как тупо он попадает во все мои ловушки.
– А может, он специально в них попадает… Хлоя, у этих двух безумных тем есть некая точка пересечения, и эта точка пересечения – ты.
В очередной раз решительно отвергаю такое предположение. Думаю ли я, что Уилл ухитрился убить уже двух человек, не оставив после себя ни единой улики? Уилл – тот самый парень, который в буквальном смысле заснял самого себя в момент совершения другого преступления? Да нет же, конечно! Но, пожалуй, не будет вреда, если Чарльз будет и дальше так думать – это может помочь мне осуществить заключительную часть моего плана.
– Я подумаю на этот счет. Честно говоря, я слишком вымоталась, чтобы заниматься чем-то из этого прямо сейчас. У меня тут реферат по французскому, и отчет по лабораторной по биологии надо писать, и все эти опросники для Уимена, а тут до кучи еще с Уиллом теперь надо разбираться!
Вздыхаю. Он тоже.
– Ты вырубила меня электрошокером. Шокером, который я же тебе и купил!
– Излишняя щедрость иногда связана с некоторым риском.
– И ты действительно думала, что я – серийный убийца? – произносит Чарльз, сокрушенно качая головой.
– А чего ты ждал, когда я увидела этот файл?
– Ну не знаю… Хотя бы чуточку доверия?
– Прости.
Он страдальчески кривится, явно придуриваясь.
– Да прости же! – восклицаю я со смехом, хватая его за руки. – Можешь меня простить?
Искательно смотрю на него.
– Никогда! – бормочет Чарльз, улыбаясь. Приобнимает меня столь же шутливо-фривольно, как уже на глазах у меня не раз проделывал с другими девушками, но со мной – никогда. Мир-дружба. Совершенно невинно. Восторженно стискиваю его, ощущая его грудные мышцы, ребра под ними, и тут мои руки скользят по его груди.
– Все забыто, никто ни на кого не в обиде, – говорю я. – Давай поцелуемся, и все будет хорошо.
Вытягиваю шею и целую его в щеку. Сама не понимаю, как это вышло – то ли он в этот момент повернул голову, то ли я, но его мягкие губы смыкаются с моими. Поцелуй длится всего пару секунд, но мы еще какое-то время не отодвигаемся друг от друга, наши лица разделяют какие-то миллиметры. Легким толчком головы он поднимает мне лицо и целует еще раз – на сей раз наши рты приоткрыты, языки переплелись, и словно электрический ток простреливает через все мое тело.
И тут я слышу скрип поворачивающегося в замке ключа. Успеваем отпрянуть друг от друга ровно в тот момент, когда входит Джессика. Она с подозрением смотрит на Чарльза.
– Привет! – говорит он, так и лучась обаянием.
Джессика бросает на меня взгляд, который способны понять только женщины – смотри, мол, подруга, не теряй головы!
42
Чтобы Меган соглашалась находиться в одном помещении с Эммой, было большой редкостью, так что Елена постаралась прийти пораньше, чтобы подольше понаблюдать за обеими.
Эмма явилась вовремя с ничего не выражающим лицом и с ногами забралась в одно из кресел перед столом Леонарда. Собственный внешний вид никогда ее особо не заботил – мягко говоря, – и это являлось еще одной причиной, почему она стала очень интересным дополнением к исследованию. Иногда волосы у нее были немыты, и у нее не было никакого обаяния и склонности к манипуляции, при помощи которой психопаты обычно добиваются всеобщего восхищения. Для этого требуется действительно интересоваться другими людьми. Эмма же больше напоминала какого-то призрака в человеческом обличье – Елена как-то представила себе, как та снимает свои поразительные фотографии насекомых, ухитряясь даже к ним подкрасться незамеченной.
Меган вошла несколько секунд спустя – лицо напряженное, шея обмотана шарфом. Удивительно, насколько по-разному могут выглядеть близнецы, даже однояйцевые. У Эммы и Меган были одни и те же черты лица, один и тот же рост, но на этом сходство и заканчивалось. Меган красила волосы в золотисто-каштановый цвет, а годы занятий спортивной гимнастикой заметно сказались на ее телосложении. Она больше не принимала участие в соревнованиях, но всегда казалось, что она чуть ниже ростом, чем сестра, и чуть шире в плечах. Жизнь ее состояла в основном из беспокойства по поводу учебы, парня, с которым она встречалась, и тусовок с друзьями. Ей хотелось нормальной жизни, но приходилось бороться с наличием аномалии в семье.
