Чарльз вошел в кофейню, где было пусто, если не считать пары каких-то «троллей» с лэптопами и Меган, с утомленным выражением лица выкладывающей выпечку на прилавок. Ее вид вызвал у него оторопь: абсолютно то же строение лица, что и у Эммы – может, разве что вид у нее был более цветущий, а каштаново-золотистые волосы выглядели куда более стильно. Близняшки в буквальном смысле выглядели как одна и та же девушка, сделавшая свои фото до и после посещения салона красоты.
– Здрасьте, – сказал он. Меган подняла взгляд, но в глазах ее не появилось то восторженное выражение, какое обычно возникало у девчонок, моментально подпадавших под действие его чар.
– Что желаете?
– Вообще-то я надеялся, что вы можете мне кое в чем помочь… Вы ведь Меган Дюфрен, насколько я понимаю?
Выражение ее лица сразу стало подозрительным, но она не стала ничего отрицать.
– Я хороший знакомый вашей сестры.
Меган ему явно не поверила. А точнее, в принципе не верила, что у ее сестрички могут быть какие-то хорошие знакомые.
– Ну, или типа того. Я ассистент преподавателя
[120] по одному из ее предметов. И я очень за нее беспокоюсь.
Она вопросительно наморщила брови.
– Ее не было на занятиях, и она пропустила нашу намеченную встречу.
Чарльз и понятия не имел, действительно ли у Эммы есть привычка прогуливать учебу. Единственное, что удалось выудить из ее аккаунта в «Инстаграме» за последнюю неделю, – это что она посетила дендрарий и ботанический сад неподалеку от Капитолия, наверняка чтобы поохотиться за жуками и заснять их портреты.
– Эмма никогда не прогуливает лекции, – произнесла Меган.
– Знаю – потому-то и волнуюсь. Вам не кажется, что ее поведение в последнее время стало немного странным?
Подхватив тряпку, Меган стала медленно возить ею по прилавку, хотя вытирать там было нечего.
– В каком это смысле – странным? По какому предмету вы ассистент?
– «Философия на пороге эпохи Просвещения». Я обратил внимание… – тут он постарался изобразить неловкость, – в прошлом месяце я заметил у нее на руке синяки. А именно тринадцатого числа – я хорошо запомнил, поскольку у меня был день рождения. Я об этом особо не задумывался, пока потом она не стала пропускать занятия. Может, тогда у нее что-то случилось?
Меган заморгала.
– А вам-то какое дело?
Чарльз подался к ней, конспиративно понизив голос.
– Как преподаватель я должен сообщать о таких вещах куда следует. Если мне кажется, что ее кто-то обидел, я должен об этом сообщить или поговорить с ней. Мне… мне следовало еще тогда что-то сказать, поскольку я знаю, что она не особо общительна. Она типа как открылась мне, понимаете?
Даже само тело Меган говорило, что она заняла оборонительную позицию – руки сложены на груди, ноги упрямо расставлены.
– Эмма частенько приходила ко мне в кабинет, – добавил Чарльз. – Она собиралась факультативно писать одну исследовательскую работу…
– На какую тему?
– Фотография как одна из форм визуальной онтологии
[121], – без запинки ответил Чарльз. – Не то чтобы я вообще мог даже представить, чтобы Эмма причинила кому-то вред, ввязалась в некое физическое противостояние, так что меня больше беспокоит, как бы кто-нибудь другой не пытался причинить ей вред.
Это была главная цель его встречи с Меган, но он подал это как бы вскользь, внимательно наблюдая за реакцией Меган в ожидании требуемого подтверждения – подтверждения того, что предположение о способности Эммы причинить кому-то вред совершенно смехотворно. А убедившись, что Эмма не имеет к недавним событиям абсолютно никакого отношения, можно уже было вплотную сосредоточиться на Треворе.
Но вместо этого Меган уставилась на свою тряпку, наморщив брови. Похоже, Чарльз заронил в нее крупицу сомнения – ту, из которой, как он считал, ничего не прорастет. Но она просто стояла перед ним и вроде как пребывала буквально на грани от того, чтобы сказать что-то важное.
– Мистер?..
– Хайсмит, – тут же подсказал он, назвав первую фамилию, которая пришла ему в голову. Меган подняла на него взгляд, глаза ее чуть сузились. Опять вернулась подозрительность.
– Мистер Хайсмит, я, конечно, могу проведать сестру, но мы с ней близкие родственники, и вам нет никакой нужды соваться в наши семейные дела.
53
– Помоги-ка, – просит Джессика, роясь в своем шкафу в поисках вдохновения для маскарадного костюма.
– Ну что за привычка тянуть до последней минуты? Можно сходить в «Си-ви-эс» и надыбать что-нибудь там, – предлагаю я.
– Надо придумать что-нибудь получше. Как насчет кошки?
– Ты меня просто убиваешь. Девчонки всегда в одних и тех же дурацких костюмах, – говорю я, перебирая содержимое своего ящичка с косметикой. – Сексуальная ведьма, сексуальная медсестра… Будь пооригинальней – сексуальный ураган! – вдохновенно восклицаю я, думая про тот совсем недавний ураган, после которого в нескольких штатах до сих пор не могут навести порядок. Выражение ее лица говорит «нет». – Что, слабо́?
– Ты странная. – Она держит в руке толстенький флакончик туши для ресниц и нюхает его. – Куда ты нас вообще тащишь?
Чтобы разжиться деньжатами на свой собственный костюм, я продала несколько найденных на складе учебников. Я собираюсь быть Кларком Кентом
[122] и бо́льшую часть полученных средств вбухала в красно-голубое бюстье в суперменском стиле. Планирую надеть его под белую рубашку на пуговицах с расстегнутым воротом и черную юбку, с моими фальшивыми очками. У меня есть черная шляпа и туфли на каблуках в тон, но, что самое главное, можно взять с собой якобы репортерскую сумку через плечо со всеми моими причиндалами: блокнотом, телефоном, электрошокером и выкидным ножом.
– Да пошевеливайся уже! – взываю я, одеваясь. Джессика так все и стоит там, изучая свой шкаф и покусывая ноготь. – Мне уже надо бежать, на месте увидимся!
* * *
Университетский костюмированный бал по случаю Хэллоуина проводится в «Фэтэм-гэлэри»
[123] на Логан-сёркл, совсем неподалеку от кампуса. Хочу предварительно как следует разведать обстановку, поскольку, хотя на мероприятие идет много моих хороших знакомых, сегодня вечером я пускаюсь в одиночное плавание.
