Однажды школа организовала экскурсию в музей анатомии в Кливленде, и по крайней мере на одного из учеников эта поездка произвела настолько сильное впечатление, что намного превзошла намерения учителей. Дамер смотрел на горизонтально расположенные части человеческого тела, изучал, как оно устроено и как работает, и был абсолютно потрясен. Это было похоже на его собственные эксперименты со сбитыми на дороге животными, на те моменты, когда он оказывался так близко к самой сокровенной части другого существа, к его внутреннему устройству, к источнику и причине самого бытия, к некоему двигателю, который заставлял эти часы тикать. Теперь там, в музее, он увидел эти интимные, располагавшиеся внутри человека «детали», на них смотрели все, но по-настоящему их видел только он. Остальные, по-видимому, не осознавали важность этого момента и не ценили его. У них был иной путь, так откуда им этим интересоваться? А Джефф вглядывался в открывавшиеся перед ним горизонты.
В то время он стал все больше мастурбировать, иногда чаще трех раз в день. Для многих семнадцатилетних подростков в этом нет ничего удивительного, они страдают от обостренного либидо, которое нужно как-то успокоить. Но к тому времени большинство из них уже нашли способ открыть для себя сексуальные тайны совместно с другим человеком; те же из них, кто был предоставлен сам себе, подпитывали почву для развития своей фантазии. Джефф Дамер обнаружил, что существуют журналы, в которых демонстрируют обнаженных мужчин, и ему удалось их достать. Во время мастурбации он разглядывал фотографии, которые больше всего будоражили его: обычно это были изображения мускулистого торса и безволосой груди. Именно на области живота и груди он смотрел во время мастурбации, и в его сознании сформировалась фантазия о том, как однажды он прикоснется ладонями к такой груди, будет находиться рядом с ней, обладать ею. Его интересовал не человек, которому принадлежало тело – в действительности это могло стать изъяном или осложнением, – а качества самого тела. Он представлял себе не интимные отношения с возлюбленным, а интимные отношения с прекрасной и красивой вещью. На самом деле Джефф Дамер был настоящей мечтой порнографа, поскольку к тому времени он почти полностью лишился каких бы то ни было чувств.
Его фантазия стала просто логическим, но эмоционально пустым продолжением распространенной среди подростков неуверенности в том, что они смогут привлечь или удовлетворить партнера. Сколько мальчиков мечтают о девушке, которая была бы готова просто лежать и позволять им делать все, что захочется, трогать и исследовать ее тело, и которая при этом не станет жаловаться и требовать чего-то большего! Это является частью процесса обучения. По мере взросления, когда открываются удовольствия взаимной близости, эти фантазии утихают. Но вряд ли человек повзрослеет в этом плане, если его интерес ограничен лишь телом, а сам он безразличен к человеку, которому это тело принадлежит.
Параллельно с этим у Джеффа Дамера была и другая фантазия – заглянуть внутрь человеческого тела и изучить его. Две эти фантазии еще не объединились; пока он не думал о внутренностях мужчин, чьи фотографии созерцал во время мастурбации. Некрофильное влечение еще не было связано с сексуальным удовлетворением. Но оба объекта, о которых он постоянно фантазировал, возникли в один и тот же подростковый период, и несмотря на то, что появляться в его сознании они будут по отдельности, а не одновременно, возможность того, что один в конечном счете начнет подпитывать и усиливать другой, уже существовала. Другие воспоминания Дамера слились с его воображением – воспоминание о том самом интимном моменте в его жизни, когда рука хирурга трогала его кишечник, чтобы удалить грыжу, и его собственный тайный мир – серьезная и глубокая концепция его фантазии о «Стране Бесконечности», обещающая абсолютную и нерушимую конфиденциальность.
Один мужчина, который бегал по утрам, во время пробежки регулярно появлялся перед домом Дамеров № 4480 на Вест-Бат-Роуд. Джефф каждый день наблюдал за ним. Этот человек обладал очень сильным и впечатляющим телосложением, и именно к такому телу Джефф хотел бы прикоснуться, но как он смог бы устроить подобную встречу? И даже если бы она состоялась, что бы он делал дальше? Едва ли он мог пригласить этого незнакомого человека лечь рядом и предложить ему ласкать свое тело. Это невозможно, так это не работает. В любом случае он не хотел кого-то просить: он желал, чтобы этот человек полностью подчинялся ему, не сопротивляясь, даже преклонялся бы перед ним. Он фактически хотел поймать его. Но был только один способ сделать это. Он должен каким-то образом совершить на него нападение и заставить этого человека потерять сознание. Затем он потащит его в лес и ляжет рядом с ним или на него. Он сможет поцеловать этого мужчину даже без его ведома. И вот однажды он взял в руки бейсбольную биту и стал ждать этого мужчину возле дороги, по которой тот обычно пробегал. Джефф был готов претворить этот план в жизнь. Но провидение каким-то образом повлияло на незнакомца, и в этот день он не вышел на пробежку, а взволнованный мальчик со своей бейсбольной битой и своими фантазиями вернулся домой. Но он ничего не забыл.
Глава 3
Фантазии
– Я не знаю, почему это началось. У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Если бы я знал истинные, настоящие причины, из-за чего это началось, еще до того, как все произошло, вероятно, я бы ничего подобного и не совершил.
Самый простой ответ – допустить, что исчезновение личности Дамера и его преступления произошли в результате безрассудного, повсеместного потакания фантазийной жизни, которую следовало держать под контролем. Но, к сожалению, вопрос все равно остается без ответа, потому что фантазия – это не источник проблемы, а инструмент, с помощью которого эта проблема решалась хотя бы какое-то время. Мы должны смотреть глубже. Дамер никак не мог знать «истинные, настоящие причины», потому что они были предшественниками его фантазий, а сами фантазии, в свою очередь, появились, чтобы нейтрализовать и сдержать их. Если мы проследим эволюцию этих фантазий до более ярких и более отчетливых образов, нам нужно продолжать надеяться, что мы сможем постепенно снимать пласт за пластом, которые в защитных целях наслоились на расшатанную психику. Не существует быстрого пути; эта дорога постоянно изгибается и иногда заводит в тупик. Но если мы создадим картину, даже несмотря на то, что она будет неполной и появится перед нами лишь на короткое время, эта загадка может быть разгадана.
Во-первых, важно понять, что в фантазии как таковой нет ничего плохого. Для младенца это полезный фундамент и опора, от которой он отказывается только потому, что сама реальность становится для него более заманчивой и интересной. Для взрослых она является источником воображения и поэзии, художественного творчества и выдающихся устремлений. У Гойи есть знаменитое высказывание, в котором заключена дилемма, лежащая в основе этой книги. «Фантазия, покинутая разумом, порождает невероятных монстров, – писал он. – Вместе с ним она мать искусств и источник созданных им чудес»
[22]. В случае Дамера совершенно очевидно, что фантазии шли не рука об руку с разумом, а вступали с ним в противоборство. В конечном итоге они стали для него более реальными, более ценными, более важными, чем сама реальность.
