«Мой отец всегда много работал».
«Мои самые ранние воспоминания о моем отце – это когда он уходил на работу».
«Когда мой отец приходил домой, я был счастлив».
«Когда моя мать приходила домой, я смотрел телевизор».
Тест явно выявил и другие присущие ему черты характера: недоверие к браку, угрюмый цинизм и нежелание вписываться в какой-либо устойчивый шаблон. Единственный проблеск когда-либо существовавшей у него привязанности можно заметить в предложении: «Мне было грустно, когда умерла моя собака».
В совокупности результат обоих тестов показывает, что такой человек, по-видимому, обречен на изоляцию и одиночество. Во-первых, несмотря на ощущение превосходства, о котором было сказано выше (причем, возможно, это всего лишь постулируемый идеал, а не воспринимаемая реальность), он чувствует свое бессилие в бесконечной борьбе с миром живых людей, где они делают и говорят что-либо, не считаясь с ним. Во-вторых, он погряз в обыденности, его жизнь абсолютно лишена высшего замысла или специально направленных энергий. У него чрезвычайно низкая самооценка; он ощущает себя бесполезным, считает, что ничего не стоит. Он мечтает стать чем-то большим, чем сейчас; хочет расти и развиваться, но чувствует, что задыхается. «Человек, который может заявить о себе социально приемлемым способом, редко проявляет жестокость; скорее всего, именно слабые нанесут удар в спину»
[30].
Следует подчеркнуть истинность этого замечания Сторра. Мы обязательно должны иметь в виду этот парадокс, если хотим заранее распознать убийцу. Смысл этой фразы заключается в том, что самые страшные и ужасные преступления совершаются не людьми чудовищной силы и магнетизма, а теми, кто чувствует себя бессильными и неадекватными этой реальности. Человеку, чья воля господствует над его жизнью и окружающим миром, не нужно подпитываться разрушением – он и так всем доволен. Но если на пути к желанным целям стоит препятствие, созданное либо самим человеком, либо посторонними факторами, волна разочарования, появившаяся в результате этого, крайне опасна. Джеффри Дамер ничего не знал о самом себе и из-за этого не мог понять ценность своего существования или хотя бы как-то ее оправдать. Это была пустая трата времени. Он чувствовал, что превратился в несуществующий объект, в обломки, которые плавно покачиваются на поверхности бытия. Подобно тому как он объективировал своих сексуальных партнеров, потому что не умел по-другому, он, в свою очередь, был также объективирован и стал бесполезным, а виной тому – жестокие жизненные обстоятельства. По крайней мере, он так считал.
Человек, существующий сам по себе, отдельно от общества и признанных им норм, – это вулкан, который вот-вот начнет извергаться. Нет ничего более опасного, чем сдерживаемая воля. Воля Дамера подавлялась апатией и чудовищным самокопанием. Он не считал себя «выше» остальных, потому что девять лет назад убил человека и никто об этом не узнал. Наоборот, он считал, что это унижает его, связывает, и постоянные мысли о необходимости предотвращения подобных ситуаций в будущем медленно его уничтожали. Если бы он заявил о себе и позволил «настоящему Джеффу» вырваться на свободу, проявления его воли могли бы стать разрушительными. Только сам Дамер знал, насколько он опасен. Те немногочисленные случаи, когда он выражал свой гнев (скандалы в общественных местах или удары по стволам деревьев), были ничем по сравнению с той силой, которая оставалась скрыта. Он считал себя неполноценным, девиантным из-за необходимости постоянно сдерживать эту особенность своей личности. Ему приходилось подавлять волю, потому что он знал, к чему она может привести, и в результате он начал страдать от серьезного психологического расстройства.
Философ Абрахам Маслоу однажды выдвинул знаменитую теорию о «пирамиде потребностей», которая оказала решающее влияние на поколение, достигшее зрелости в 1960-е годы
[31]. Согласно Маслоу, главными потребностями человека являются безопасность и еда; только когда они удовлетворяются, вперед выступает потребность в сексе, которая также требует удовлетворения; когда удовлетворяются сексуальные потребности, самым важным становится желание получить одобрение и принятие других людей, и самое главное – потребность в самооценке. Наверху пирамиды находится интеллектуальный и творческий уровень, который, в конце концов, также жаждет реализации. Маслоу предполагал, что сломать хотя бы одну ступень в лестнице данной иерархии – значит навлечь на себя опасность; если существует трудность, препятствие для выражения любой из этих потребностей, то воля, которая прокладывает сквозь них свою дорогу, не может продвигаться вперед, становится бездействующей или накапливается в избытке. По его словам, это неизбежно приводит к психическому заболеванию. Единственный путь к психологическому здоровью – непрерывное движение от потребности в пище к потребности в творчестве.
Потребность в самооценке возникает после секса, и обычно ее труднее удовлетворить. В случае Джеффа Дамера он едва сумел продвинуться вперед от самых элементарных потребностей и жил «на автомате», работал, пытаясь получить достаточно денег, которых хватит до следующего дня, когда он снова пойдет на работу. Он не знал, каково это – получить сексуальное и эмоциональное удовлетворение, а чувство гордости за свои достижения и в принципе было ему незнакомо. Так или иначе, ему хотелось сделать нечто, что мог бы одобрить его отец и благодаря чему он перестал бы чувствовать, что подвел его из-за своей никчемности, но он и подумать об этом не смел, пока неудовлетворенными оставались его низменные желания. Из этого следует, что он оказался совершенно неспособным стать достойным человеком, но в то же время знал, что это качество похвально. Ему бы жилось легче, если бы он был глупым. Так или иначе, неуверенность в себе стала для Джеффа бесконечным источником разочарований.
Именно поэтому он был крайне недоволен тем, что доктор Розен требовала от него доверия, и часто отказывался сотрудничать, тем самым демонстрируя свое неприятие терапии (спустя четыре года этот факт будет неоднократно подтвержден в суде). Записи доктора Розен показывают картину тяжелого пациента – угрюмого, молчаливого, но находящегося в тревожном состоянии. Она заметила, что он крайне неохотно говорил о себе, его ответы становились все более и более односложными по мере продолжения сеанса. Когда они встретились в следующий раз, он также был все время «молчаливым» и постоянно жаловался на долгую дорогу до офиса; как ни странно, она не до конца поняла, что означала эта раздражительность, которая являлась замаскированным способом получить одобрение за то, что он вообще приехал. Она сказала, что, если бы у него была машина, таких проблем бы не возникло, но он не хотел ее слушать; после этого все оставшееся время он упорно молчал. Сопротивлялся он и любым попыткам заговорить о его семье.
На следующем сеансе Джефф был недоволен тем, что ему приходится оплачивать сеансы самостоятельно. Почему он должен это делать, если их назначил суд, а сам он посещать их не хочет? Несомненно, суд и должен за них платить. Затем он снова впал в уныние, что навело доктора Розен на жалобное размышление: «Разговаривать с ним – все равно что вырывать зубы». Она предложила ему самостоятельно выбрать тему для беседы, но он отказался. Он явно хотел, чтобы она сдалась в своих попытках его разговорить. Доктор Розен заметила, что Джефф легко выходит из себя, и, чтобы контролировать свой гнев, ему постоянно приходится держать себя в руках. Она описывала его так: «Чувствительный человек, который постоянно с трудом пытается себя контролировать». Постепенно Джефф все-таки начал немного рассказывать о своем прошлом, и благодаря этому доктор Розен узнала, как сильно его травмировал развод родителей. Конечно, она не знала всей правды – как тесно развод был связан с убийством Стивена Хикса; реакция Дамера на упоминание о разводе родителей часто совпадала с его скрытой реакцией на упоминание о Стивене, чья судьба оказалась тесно связана с этим событием.
