У Эдди было две отличительные черты, выделявшие его из толпы: чтобы скрыть преждевременное облысение, на голове он носил арабскую повязку, за что и получил прозвище «Шейх»; а почти все его многочисленные друзья были белыми. Несколько месяцев он жил вместе с белым мужчиной и иногда компанией ездил на восточное побережье Америки. Однако ему было негде жить. Иногда, когда у него не оказывалось крыши над головой, он мог свернуться калачиком на диване в доме сестры. Члены его большой семьи были близки между собой и постоянно общались.
К сожалению, таланты, которыми обладал Эдди, не оправдали его амбиций. Он хотел присоединиться к балету Милуоки (и иногда рассказывал, что раньше был танцором), но у него не вышло. Он попытал счастья в роли дрэг-квин в ночном клубе, но это также не имело особого успеха. Тем не менее он продолжал наносить на лицо легкий макияж и использовать тушь. Тем летом Эдди упоминал, что познакомился с продюсером, который хотел его продвигать. Не совсем ясно, выдумал он это или вообразил, что Джефф Дамер мог являться таким человеком.
Друг Эдди, Тэд Франкфорт, видел, как они разговаривали с Дамером в клубе «219» в мае, он подошел, и их представили друг другу. Они пожали друг другу руки, но в шумной толпе он снова быстро потерял их из виду. Другой свидетель утверждает, что видел их вместе в парке «Джуно». В течение следующих двух месяцев Эдди часто упоминал о «продюсере фильма» – можно предположить, что Дамер предлагал ему сделать несколько фотографий, а Эдди немного преувеличил значение этих снимков. Однако на этот раз Дамер свою идею не осуществил. А Эдди сказал бармену, что Джеффри «милый».
В местном баре (не для геев) он познакомил Дамера со своим братом Генри.
– Я не поверил, что он может составить портфолио, – вспоминал Генри. – Он был недостаточно ярким, чтобы работать продюсером. Слишком тихий и замкнутый. Никакого стиля.
В поисках лучшей жизни Эдди Смит забрел в два опасных тупика. Во-первых, он вел беспорядочные половые связи, часто курил марихуану, употреблял наркотики и жидкий нитрит, который использовали для сексуального возбуждения или развратных танцев в ночных клубах. Во-вторых, он был слишком доверчивым. Этот молодой человек обладал настолько легким и искрометным характером, что с легкостью заводил новых друзей и привносил в любую компанию радостное, а также немного пикантное настроение, а также был привлекательным и хорошо сложенным мужчиной, даже несмотря на торчащую ключицу. Мы не можем знать, осуществил бы он когда-нибудь свои мечты, но Эдди Смит определенно заслуживал большего, чем то, что с ним в итоге случилось.
Когда он столкнулся с Джеффом Дамером ранним утром воскресенья, 24 июня, в баре «Феникс», будущее его уже было предрешено. Дамеру даже не пришлось предлагать деньги, чтобы он пошел к нему домой – мужчина был готов заняться сексом и без них. Мы уже знаем, что было дальше, так что я избавлю читателя от беспощадного повторения всех этих трагических событий. Дамер в очередной раз сделал несколько фотографий трупа, превратив свой «спектакль» в ритуал, а жизнь и смерть в доступный объект – фактически лишив их всякого смысла, за исключением своей некрофильской фантазии. Но ему не понравился результат, и он разорвал фото на мелкие кусочки. Однако Дамер надеялся, что сумеет найти более надежный способ сохранить его скелет и череп. Скелет он на несколько месяцев поместил в свою новую морозильную камеру; однако тот не высох должным образом, продолжая упорно удерживать влагу, и в конечном итоге убийца растворил его в кислоте. Для черепа же Дамер придумал кое-что новое. Он включил духовку на 120 градусов и на час положил в нее череп Эдди, решив, что таким образом сможет получше высушить его. Через некоторое время он услышал громкие хлопки. Череп взорвался, и куски костной ткани гротескно разлетелись, ударившись о стенки духовки. Позже Дамер растворил остатки черепа в кислоте.
В 1991 году Дамер признался полицейским, что чувствовал себя «халтурщиком» из-за убийства Эдди Смита, так как от тела ничего не осталось и его смерть оказалась напрасной. Этим утверждением он подразумевал, что если бы он смог спасти череп или пенис, то мужчина бы погиб не зря. Эта логика лучше всего показывает полное моральное вырождение Дамера, а также то, как безвозвратно он был оторван от реальности. Его отчуждение дошло до такой степени, что он буквально находился в своем собственном мире, в котором не было ни чувств, ни здравомыслия. Трудно поверить, что человек может быть настолько изолирован от мира.
В течение нескольких следующих месяцев брат Эдди, Генри, стоял возле клуба «219» и бара «Феникс», показывал фотографии своего брата всем посетителям, спрашивая, могли ли они его видеть. На заседание суда в феврале 1992 года пришла его сестра Тереза, села рядом со мной и показала мне те самые фотографии. Она постоянно носила их в кошельке, готовая показывать их всем, как люди, которые носят снимки супруга или детей, сделанные во время праздника. Я уже никак не мог помочь Эдди, но Тереза все же хотела, чтобы я посмотрел, как он смеялся, улыбался и дурачился, пока был жив. Я не думаю, что кто-то сталкивался с более грустным случаем за весь судебный процесс: эта ситуация в полной мере дала мне осознать всю трагедию происходящего. В нескольких метрах от нас в зале суда сидел Джеффри Дамер. Тереза ненавидела его за то, что он сделал, но еще до окончания суда она пришла к выводу, что он сумасшедший, и это помогло ей справиться с эмоциями.
В 1992 году мы с Терезой и Генри посетили дом, где жил Дамер, и они были крайне удивлены, когда узнали, что вход, который обычно использовал преступник, ведет к дому, где когда-то жил их брат Джонни. «Это место населяют души двенадцати человек, – произнесла Тереза, – включая душу моего брата Эдди».
В течение двух недель после убийства Эдди Дамер встретился с инспектором по условно-досрочному освобождению и посетил сеанс групповой терапии в больнице Де Пол, где он также беседовал со своим куратором. Субботу он провел в клубе «Единорог» в Чикаго, а в следующую пятницу, в очередной выходной, познакомился с Луи Пине. Встреча с этим молодым человеком оказалась для него действительно интересной и, вероятно, очень поучительной. Дамер и раньше частенько видел Луи в клубе «219», где тот мыл окна и подметал пол, и, естественно, предположил, что Луи уже достиг совершеннолетия; на самом деле парню было всего пятнадцать лет и его устроили на полставки. Раньше они никогда не разговаривали друг с другом. Поздней ночью 6 июля, когда клуб «219» уже был закрыт, Дамер увидел его в «Фениксе», подошел к нему и предложил двести долларов, если он поедет с ним домой, согласится позировать обнаженным для фотографий, а после займется с ним сексом. Почему он предложил такую большую сумму?
– Я думал, будет сложно его заинтересовать, – пояснил он.
Они поехали в квартиру на такси, провели фотосессию, занимались «обычным сексом», а затем вместе заснули в одной постели. Впервые после Туоми партнер добровольно остался на ночь с Джеффом Дамером, хотя, скорее всего, это произошло в результате чрезмерного употребления алкоголя. На следующее утро они решили повторить подобный опыт, и Луи сказал, что встретится с Джеффом в двенадцать часов дня.
Дамер решил, что убьет мальчика и сохранит его для себя, но у него закончилось снотворное, а новый рецепт еще не выписали. Он должен был лишить парня сознания каким-то другим способом. Сначала он зашел в магазин армейских товаров за резиновым молотком, а затем в полдень отправился на свидание. «Он не пришел, поэтому я подумал, что он просто пошутил и не собирался встречаться со мной». Это был второй побег Пине. Той ночью Дамер снова пошел в бар, где в очередной раз случайно встретился с ним возле «Феникса». Пине объяснил сложившееся недоразумение; он предполагал, что встреча состоится в полночь, а не в полдень, и совсем не собирался никуда пропадать. Они снова пошли в квартиру Дамера, чтобы провести вместе еще одну ночь. Пока Пине позировал для фото, лежа вниз лицом на кровати, Дамер ударил его молотком по затылку.
