Он сохранил эти фотографии, чтобы в дальнейшем использовать в качестве стимулятора эрекции. Однако другие, скорее всего, применялись как талисманы. На одном из фото изображена голова мужчины, которая лежит на льду в кухонной раковине, а руки с растопыренными пальцами ладонями вверх находятся по обе стороны от шеи. На краю раковины неуместно стоит бутылка со средством для мытья посуды. Дамер поясняет, что использовал раковину, так как кровь в ней стекала лучше (а также указывает, что данную позу он запечатлел вскоре после обезглавливания), но не может объяснить, почему он обязательно располагал части тела в такой гротескной манере. С помощью подобного приема он сделал фотографию головы сбоку, запечатлев ее с руками, которые лежат рядом, и отрезанными гениталиями с лобковой областью, которые он расположил внизу на полотенце. Они представляют собой своего рода тотемы или иконы, странное обращение к зловещему божеству, которое вырвано из собственного воображения Дамера.
На другой фотографии изображено туловище без головы, которое находится в ванной, кожа на нем раздвинута и обнажает грудную клетку изнутри, а пальцы рук торчат вверх. «Я не знаю, как это произошло, – говорил Дамер. – Я не ставил их так специально и не делал ничего подобного. После того как я перерезал запястья, сухожилия, должно быть, вытолкнули оба больших пальца вверх». В свете всего этого с его стороны явно излишне признавать: «Очевидно, мои желания были звериными». В другой день он сказал: «Я считаю, тогда мои эмоции были изуродованы так сильно, насколько это возможно», – он явно чувствовал дискомфорт, вспоминая об этом. «Мне всегда было неловко об этом говорить, – признался он. – Независимо от того, сколько раз мне приходится переживать подобное, каждый раз, когда я это делаю, то чувствую себя отвратительно». Интересно, что Дамер использовал данное слово, обозначая состояние аффекта, в который могут повергать такие сцены обычных людей. Однако факт остается фактом: он хорошо себя чувствовал, когда был этим занят, и его не отталкивали действия, которые заставили бы многих людей упасть в обморок.
Лучший комментарий к этим ужасным фотографиям непреднамеренно дала Джудит Беккер в зале суда. На вопрос, тщательно ли она изучила выборку, чтобы сформировать свое мнение, она, прежде чем ответить, сделала паузу, а потом тихо произнесла: «У меня больше нет сил на это смотреть».
«Правда в том, что это не удовлетворило мою жажду, – говорил Дамер, – иначе я бы прекратил этим заниматься. Все стало еще хуже». На фотографии наполовину расчлененного трупа можно увидеть другое тело, которое находится в ванной позади него; жертвы начали накапливаться.
Когда фотосъемка завершалась, Дамер приступал к окончательной утилизации. Сначала удалял внутренние органы: «Я заметил, что кровь имеет тенденцию скапливаться в области груди, поэтому я сливал ее. Вы просто поднимаете туловище вверх, и она стекает в ванну, а затем в канализацию. После этого вы разрезаете печень на более мелкие кусочки, она довольно большая. Вы начинаете срезать плоть в области ног или рук и продвигаетесь вниз. Затем, чтобы сохранить голову, я разрезал шейную кость и отрубал голову». В конце концов все это он помещал в кастрюлю с водой. «Глазные яблоки быстро закипали», – вспоминал он; плоти же требовалось больше времени. Десертной ложкой он вычерпывал из черепа мозговую ткань – ведь череп должен был получиться безупречным, идеальным.
Неизбежным следствием всех этих действий был очень сильный запах, который время от времени распространялся по многоквартирному дому, из-за чего начальнику здания Сопу Принсвиллу, использовавшему квартиру № 102 как свой офис, поступали десятки жалоб. Сначала было трудно определить источник запаха, и возникло подозрение, что кто-то в здании мог умереть и это осталось незамеченным. Полиция допросила каждого жильца и, когда никто не ответил в квартире № 205, выбила дверь. Но безрезультатно: ее жилец не умер, а отбывал наказание в тюрьме. В это время у Дамера в ванной лежала половина туловища. В следующий раз полицейские опять позвонили в каждую квартиру и после того, как обнаружили, что человека из квартиры № 308 задушили, снова допросили всех жильцов. Именно люди, которые жили напротив Джеффа Дамера, окончательно убедились в том, что запах исходит от квартиры № 213, и мистер Принсвилл обратился к тому с претензией. Тот сказал, что его морозильная камера вышла из строя и часть мяса испортилась. Мистер Принсвилл осмотрел морозильную камеру, увидел сверху несколько обычных пакетов из супермаркета, но не стал копаться в ней и так и не узнал, где было спрятано ужасное содержимое. Он вспоминает, что морозильная камера была заполнена. Его устроило объяснение Дамера – особенно потому, что тот сожалел о причиненном ему неудобстве.
Однако запах не исчез окончательно. Когда некоторым потенциальным арендаторам показывали квартиру № 313, расположеную прямо над квартирой Дамера (в доме было три этажа), господин Принсвилл был вынужден с извинениями остановить осмотр, так как запахи, исходящие снизу, вызывали у них тошноту. Он еще раз обратился к Дамеру, и тот сказал, что аквариум вышел из строя и несколько рыб погибли. Дамер, который, очевидно, пытался показать, что решает проблему, направил Принсвилла к серой бочке, стоящей в чулане в коридоре. Когда Принсвилл открыл ее, вонь оказалась настолько сильной, что у него на глазах выступили слезы, и он отбросил ее назад. Он очень разозлился. «Этого здесь быть не должно», – решительно заявил он Дамеру. На следующий день мужчина заметил, что злосчастную серую бочку выбросили в большой контейнер для мусора, и обрадовался этому. В третий раз Принсвилл заговорил с Дамером о запахе на следующий день после смерти Тони Хьюза, за два дня до нападения на следующую жертву. Тело Хьюза в это время лежало на полу в спальне.
Запаха разложения можно избежать, если сделать вскрытие сразу после смерти, но к этому времени Дамер стал настолько невнимательным и небрежным, что часто оставлял труп на два или три дня, прежде чем приступал к расчленению. Когда тело впервые вскрывают после такой задержки, наружу, выталкиваемый газами, вырывается кишечник, и вонь становится неописуемо ужасной. Невозможно не задаться вопросом, как мог Дамер постоянно жить в загрязненном воздухе, как он спал с этим запахом, как ел, когда вокруг него все время витали «ароматы» гниения. Единственный ответ – он был настолько невменяем, что это ему действительно нравилось, – невозможно представить, что он оставался абсолютно безразличным. И все же он продолжал все фотографировать; на фото есть тела, чей кишечник выпал из тела, как было описано выше, и это означает, что фотограф работал в условиях невыносимой вони.
Почему? Потому что фотографирование – неотъемлемая часть самого принуждения. Оно было настолько сильным, что заставляло Дамера не обращать внимания на запахи. Напомню, что полицейские обнаружили в ящике комода Дамера семьдесят четыре снимка, сделанных на фотоаппарат марки «Полароид», и это без учета тех изображений, которые он снял, а впоследствии уничтожил. Это было не хобби, а императив – настойчивый, нетерпеливый, неотвратимый. Дамер не первый преступник, который фотографировал своих жертв. Биттакер и Норрис в Калифорнии в 1979 году сфотографировали изнасилованных и убитых девочек, чтобы запечатлеть их ужас при помощи снимков. «Убийцы на болотах» из 1960-х годов, Брэди и Хиндли, поступили примерно так же. Леонард Лейк, арестованный в 1985 году, имел подпольную киностудию и снимал собственные порнографические видео с жертвами. Дело в том, что камера завершает объективацию жертвы, уничтожает последние остатки ее индивидуальности, лишает ее самостоятельности. Подобно тому как убийство превращает человека в послушный труп, фотография этого трупа демонстрирует полное владение и контроль – следующий шаг в этом направлении. Некогда живой человек, который являлся угрозой, теперь существует только потому, что фотограф позволил ему существовать через созданные им образы. Это превращает жизнь в смерть, чувства в окаменение, волю в объект, который растворяется в торжестве всего лишь одного предмета – фотографии.
